Никогда прежде Марта не видела такого огромного кладбища! Своими размерами оно могло поспорить с жилым микрорайоном, а то и с небольшим городом. Здесь были асфальтированные дороги, перекрёстки с указателями и даже автобусные остановки. А ещё всюду могилы – океан могил!

Интересно, как родственники умерших находят в этой стране мёртвых нужные адреса?

Автобус выехал на окраину кладбища. Могилы здесь были совсем свежие, заваленные венками холмики чернозёма с деревянными крестами. У одного из таких крестов автобус остановился. Вместо холмика под крестом зияла глубокая чёрная яма – гигантский город мёртвых открыл ещё одну пустую квартиру для нового постояльца.

Могильщики – четверо крепких ребят с лопатами – ждали у ямы. Люди высыпали из автобуса и выстроились вокруг могилы, чтобы проводить Максима в последний путь.

Марта взглянула на Катерину Андрееву и содрогнулась. Женщина не плакала, но было бы лучше, если бы плакала. Мачеха словно умерла: она без труда могла залезть в гроб вместо сына, и никто не заметил бы подмены. Виктор выглядел потерянным и отрешённым, словно не знал, что нужно делать и говорить. Марта вспомнила: точно так же он вёл себя на похоронах мамы. Смерть близкого человека ставила его в тупик, откуда он не мог выбраться самостоятельно даже с помощью алкоголя, и ему оставалось просто ждать, пока кто-нибудь не выведет его за руку. В прошлый раз этим «кем-то» стала Катерина Андреевна, но Марта сильно сомневалась, что в этот раз она сможет ему помочь.

Проститься с усопшим пришло человек тридцать. Некоторых Марта не узнавала, другие казались смутно знакомыми. Позади Катерины Андреевны стояла женщина лет сорока в уродливом вязаном берете. Нацепив на отёкшее лицо маску искреннего сочувствия, она смотрела куда-то вдаль. Правая рука неотрывно покоилась на плече Катерины Андреевны. Казалось, в своих мыслях женщина в берете обгоняла течение времени на пару часов, и уже была на поминках. Марта знала её: это Лида, близкая подруга мачехи ещё со школы. «Баба умеет бухать», – уважительно отзывался о ней Виктор. – «Выжрет три бутылки в одно горло и глазом не моргнёт».

Гроб поставили на край ямы. Двое ребят с лопатами спрыгнули вниз и принялись натягивать красную материю на вставленную по периметру ямы деревянную раму так, чтобы задрапировать земляные стенки.

Смерть. Марта сталкивалась с ней впервые. Как и с обрядом погребения. Она двенадцать раз отмечала свой день рождения, присутствовала на множестве других, но бывать на похоронах ей ещё не доводилось. В этой мрачной гнетущей обстановке в голову лезли дурные мысли. В сущности, размышляла она, день рождения и похороны – одинаково личные, интимные ритуалы. Вся разница в том, что первый организуется виновником, когда как всем остальным плевать, а второй представляет собой полную противоположность первому. Эта жуткая мысль показалась Марте чужой – слишком рациональной и слишком циничной, чтобы быть её собственной.