Наконец, яму подготовили надлежащим образом, и с помощью длинных ремней на дно стали опускать гроб. В этот момент ноги Катерины Андреевны подкосились вторично, но теперь стоящие рядом Виктор и Лида среагировали быстрее, успев подхватить её под руки. Отовсюду слышались плач и всхлипы, в основном, женские. Мужчины плакали беззвучно, или не плакали совсем.

Под влиянием общей истерии Марта тоже стала ощущать странное покалывание в уголках глаз. Ещё через секунду в горле стоял ком. Марта с удивлением поняла, что вот-вот разревётся. Это было странно, ведь она почти не знала Максима и уж точно не испытывала к нему тёплых чувств. Однако неподвластный воле «скафандр» отказывался понимать это. Он испытывал боль точно так же, как и все остальные, а может, даже сильнее.

Гроб глухо стукнулся о дно ямы, и могильщики разрешили присутствующим бросить сверху по три горсти земли. Люди подходили к краю ямы, загребали ладонями землю на поднесённых рабочими лопатах и бросали на крышку гроба.

Катерину Андреевну под руки подвели к яме. Когда она бросала свои три горсти, одна нога поехала по зыбучему чернозёму, и женщина едва не сверзилась вниз – благо, Лидия и Виктор оказались начеку. Последний зачерпнул ладонью большую горсть и в три небрежных броска ссыпал в яму. В эту секунду Марта поняла, что ошиблась на его счёт: горе жены ничуть не тронуло его сердца.

Когда подошла очередь Марты, контроль над телом полностью вернулся к ней. Робкими шажками она подошла к краю ямы и наклонилась над подставленной могильщиком лопатой, полной чёрно-рыжей земли. И тут плотину прорвало.

Это всё равно, что ехать с переполненным мочевым пузырём в автобусе, битком набитым людьми. Терпеть почти невозможно, но и выйти нельзя. Стоит кому-то неаккуратно надавить чуть пониже пупка – и всё. Сейчас на Марту давила сцена погребения Максима под слой земли, где трупные черви первыми помянут усопшего, откушав его же плоти.

Эта непристойная мысль снова показалась Марте чужой, и она заплакала. Сначала тихо и незаметно, потом чуть громче…

5

Катерина Андреевна словно воспарила из мёртвых. Она выпорхнула из рук Виктора и Лиды, как чёрный ворон из рук новобрачных готов, и направилась к падчерице. Белое лицо в красных пятнах перекосило от бешенства, мокрые глаза блестели на солнце.

– Ты плачешь? – страшным шёпотом спросила она, обращаясь к падчерице.

Вместо ответа Марта закусила нижнюю губу, и, сжимая в каждом кулаке по горсти могильной земли, прижала руки к груди. Обычно это место занимал её зайчик, но теперь он был мёртв, как и Максим.