За покосившимися дверями находился Мелькарт. Она ощущала его присутствие так, как если бы он стоял рядом. Виктория знала о существовании между ними прочной духовной связи, которая возникла, когда парень вступил в магический круг и проткнул кинжалом ей плоть, или, возможно, раньше, в стремительном танце. Обоим в тот момент открылось, что отпустить друг друга они не смогут. Мелькарт наполнил сосуд тёплой живительной влагой, и Виктория испытывала за это глубокую благодарность. Женщине нужно было лишь подняться по ступеням и проникнуть во тьму пустынной обители, чтобы обнять любовника. Льды таяли в её глазах, сталь расплывалась в голубых водах, а между тем прямо за спиной наёмник резко вскинул оружие и щёлкнул затвором, давая понять, что пора остановиться.
И Виктории пришлось.
Ей не хотелось видеть этих людей. Тем более показывать своё лицо. Вальпургиевы адепты отличались одной особенностью, которую не каждый в этой жизни себе позволил бы. Их уничтожили. Бросили гнить в канаве после того, как использовали. У них не было иного выбора, кроме как присягнуть на верность единственному отозвавшемуся на крик человеку — Виктории Морреаф.
Знали ли агенты, чем расплатятся за предательство?
Безусловно.
Паззл складывался воедино. Худшие опасения подтверждались.
— Нам приказано не пускать вас внутрь, — раздался голос наёмника. — Фрау Морреаф, пожалуйста, отойдите в сторону.
Мужчины замерли, когда она обернулась. На её бледных щеках остывали слёзы. Это показалось настолько невероятным, что один из наёмников даже опустил автомат.
— Сен-Жермен, — прошептала она, поднимая глаза на своих бойцов, которые с почти трогательной неуверенностью держали работодателя на прицеле.
— Простите, фрау Морреаф, но мы вынуждены подчиняться приказу.
— И кто же его отдал?
— Господин Каро, конечно.
— Клод?