Члены объединенной Трудовой Крестьянской Партии также теснились у рельс.

Раздался предупредительный звонок. В тумане, словно сверкающие гневом глаза, загорелись красные огни с пыхтением подходившего поезда. Поезд остановился.

В одно мгновение он оказался окруженным парнями в кожаных куртках; они обступили его плотным кольцом, как непроницаемой стеной.

Франку, Маннистеру и Абэ-Линкольну удалось однако прорваться сквозь эту стену.

Дверь одного из купе третьего класса открылась настежь, и в ней показался человек, готовый сойти; однако он отпрянул, увидев молодых людей в кожаных куртках и очевидно решил оставаться в вагоне.

— Вот он! — крикнул Франк, отбрасывая одного из врагов в сторону. — Осторожно, Бенсон!

Но бесчисленные руки уже схватили агитатора и вытащили его из поезда.

— Стреляйте! — гаркнул Абэ-Линкольн.

Маннистер заметил, что один из врагов, рослый здоровенный парень старался силой увлечь с собою Бенсона. Он выхватил револьвер и рукояткой ударил изо всех сил по голове противника; тот упал.

Теперь фермеры разбили ряды врагов, окружили агитатора и двинулись к выходу.

Раздался выстрел. Абэ-Линкольн громко выругался — его левая рука повисла обессиленная; однако, правой рукой, судорожно сжимавшей винтовку, он продолжал размахивать вокруг себя.

Возле вокзала разыгралось настоящее сражение. Враги превосходили численностью. Маннистер, все еще не отходивший от агитатора, был ранен пулей в ногу. Он покачнулся и упал бы, если бы агитатор не поддержал его.

Вся толпа подошла к автомобилю. Из одного из них раздался голос:

— Джэк, Фрэд, садитесь!

Дэзи сидела у руля.

— Живо, Джэк! Тебе нельзя быть арестованным. Вон идет полиция! Живо!

Агитатор подсадил Маннистера, затем и сам вскочил в автомобиль.

Среди воя и ветра, шума, дождя, криков сражающихся раздался пронзительный звук автомобильной сирены. Свалка прекратилась, друзья и враги отскочили в сторону, чтоб не попасть под колеса.

На другом конце площади показалась конная полиция.

Автомобиль с бешеной скоростью летел по проселочной дороге. Агитатор достал портсигар и закурил папиросу. Только теперь мужчины внимательно взглянули друг на друга.