Лучан лежал, прикрыв глаза, светлые волосы рассыпались вокруг головы, перепутавшись с травинками. Пальцы, которыми он зажимал дыру на животе, были залиты кровью. Но грудь еще поднималась и опускалась.

– Только не говори, что помираешь, – прохрипела Раду, и Лучан вздрогнул.

– Иди к чертям, мальчишка. То есть… не мальчишка, – слабо огрызнулся он и попытался сесть. – Просто устал. Отдыхаю.

Раду сначала попробовала помочь ему, но Лучан был слишком тяжел. Рука, на которую он хотел опереться, постоянно подламывалась.

Повозившись немного, Раду просто устроила Лучана удобнее на земле.

– Ты сама выглядишь… отвратительно, – сказал Лучан. – Что ты делаешь?

– Смотрю, где ты ранен, – отозвалась Раду и рывком распахнула на Лучане сначала жилет, потом сорочку.

Потом Раду замерла.

– Эй, – позвал Лучан. – Не делай такое лицо, Раду. И не надейся, я не собираюсь тут помирать. Я ей обещал.

– Кому? – глухо спросила Раду.

– Тию. Я обещал ей… вернуться…

Лучан выругался: в ушах звенело, и он уже плохо слышал, что говорит Раду.

– Она меня будет ненавидеть, – проскрипела Раду. – Лучан! Не закрывай глаза, чертов дурак!

– Чего… орешь? Сбегал бы лучше за лошадью…

Раду задумалась всего на несколько мгновений. Посмотрела на небо, на свои руки, на бледное до синевы лицо Лучана.

– Забавно, – сказала Раду. – Вот именно сейчас я не хочу умирать – хотя, кажется, я все уже сделала что хотела. И ты… тут.

Криво улыбнулась и содрала носовой платок, закрывавший рану на руке. Кровь засочилась снова, собираясь в линиях ладони красными ручейками. Раду ухватила Лучана за подбородок, заставила разжать губы, не обращая внимание на вялую брань, и позволила крови стекать ему в рот. Чтобы Лучан прекратил брыкаться – впрочем, весьма слабо, – Раду еще придавила его коленом.

– Не вздумай выплюнуть, – проскрипела она, зажав рот Лучана ладонью и заставляя его сглотнуть.

Должно сработать. Не надо было и смотреть – серая змея на ее руке сейчас росла… росла и, наверно, уже достигла сердца.

– Вот теперь, кажется, все, – выдохнула Раду, вставая.