– Приходится, – сквозь зубы сказал Корнелий. – Говорят, что через определенное количество переходов организм уже не выдерживает, но пока…

– А, я не об этом, – отмахнулся Аркадий Борисович и снова подергал и без того криво сидящий шейный платок. – Я об этой одежде. Столько слоев бессмысленных, и жилет этот, и мне даже корсет хотели надеть, представляешь?

Корнелий, сглатывая комок желчи, покосился на туго обтянутый парчовой тканью живот начальника и вздохнул. К одежде он давно привык, а вот после портала его сильнее обычного тошнило. Болели суставы рук и пальцы, и Корнелий с беспокойством думал, что ему предстоит как минимум еще два перехода. Этот раз планировался коротким визитом, только чтобы забрать опытный образец.

Выдержать бы.

Аркадию легче – он практически не выбирается никуда, и сейчас-то отправился из простого любопытства, чтобы посмотреть на хозяйство Корнелия.

Они вышли через кухню, и Корнелий, так же как Раду и Лучан перед ним, удивился, посмотрев на остывший очаг. Но не придал этому особого значения, решив, что время позднее. В оранжерею они прошли не через общий холл, а задними помещениями, поэтому Корнелий не увидел так настороживший Раду брошенный поднос с посудой.

Тошнота и боль отступали очень медленно, а начальник, который с любопытством вертел головой, будто ребенок на прогулке, только раздражал.

В оранжерее он восторженно ахнул – живописно расставленные реторты и склянки поразили его в самую душу.

Над банкой, в которой печально и медленно кружилось странное существо, они склонились не дыша.

– Ну, Корнелий… – прошептал Аркадий Борисович, – ну, Корнелий… ты вытащил джекпот, это тебе точно говорю. Такой штуки еще никто не видывал, это ж надо… Господи, сам своим глазам не верю. Давай, завернем во что-нибудь и пойдем обратно.

Корнелий, который через лупу пытался разглядеть создание, медленно выпрямился. От мысли о переходе его снова затошнило.

– Сначала немного отдохнем, – предложил он. – Я прикажу подать чай.

Аркадий Борисович удивленно посмотрел на него, потом хмыкнул.

– Ох, ну и барские замашки у тебя, – сказал он. – Даже неожиданно. «Подать чай»…

– Почему неожиданно? – сухо спросил Корнелий. – Здесь свой уклад жизни и определенный порядок вещей.

Спустя четверть часа, когда они прошли в кабинет, а на звонок колокольчика никто не отозвался, Корнелий впервые понял, насколько дома тихо.

– Что-то не так, – сказал он, вставая. – Никто не отвечает.

Аркадий Борисович оторвался от банки с гомункулюсом и рассеянно посмотрел на него.

– Может быть, у них обед или ужин, что там сейчас по времени, – сказал он. – Давай возвращаться в таком случае.