- Да сомкнуться уста, хулу извергающие, - с легким упреком произнес Клайв.

Он стоял у подножия лестницы – она все-таки заканчивалась – и смотрел с упреком, будто это Милдред виновата.

В чем виновата?

- Сомкнутся, сомкнутся, - Джонни подтолкнул Милдред в спину. – Иди. Не бойся. Сам он никого не убил. Из женщин…

- Отрицание греха не есть раскаяние.

- Отец отдавал ему отработанный материал, а что уж наш идиот с ним делал, не столь важно. То есть, не важно было до определенного момента, пока этот рукоблудник не решил поделиться со всем миром. Держи ее покрепче. Ты же не хочешь, чтобы она убежала?

- Господь всевидящ.

- И всеслышащ, - согласился Джонни, перекладывая револьвер из одной руки в другую. – А еще справедлив, и после этой ночи все изменится. Для тебя. Для меня. Для нее вот… и для науки. Ты не поверишь, но все это ради науки…

Глава 30

Глава 30

Луке доводилось сталкиваться с разными людьми, каждый из которых был по-своему безумен. Порой ему начинало казаться, что нормальных-то вовсе не осталось, что весь этот гребаный мир изначально свихнулся, и дело лишь в том, кто управляется со своим безумием, а кто нет.

Взять тех солнцепоклонников, что приносили в жертву детей.

Или извращенца, возомнившего себя мессией, и сумевшего убедить прочих, но так и оставшегося извращенцем. Сел он хорошо…

Нынешнее дело выделялось и среди прочих.

Лука переступил через тело потенциального свидетеля, впрочем, сомнительно, чтобы парень стал давать показания с этакой-то преданностью… нет, от подобных свидетелей, как подсказывает опыт, одни проблемы.

Кровь еще текла.

Как-то много крови, обычно выстрелы в голову куда как менее кровавы. А тут целая лужа натекла, от которой побежали тонкие ручейки. И добравшись до бордюра, остановились. Лука прошел мимо круглой купели, в которой отражался розовый куст. Переплетенные стебли, острые колючки и алые цветы, что клонились к самой воде. Ненадолго Лука остановился у статуй, впрочем, тотчас сообразил, что статуи – не совсем и статуи. Железо напялили на мумий, и из-под доспехов выглядывали побуревшие от времени кости.

Милое местечко.

А главное неспокойно так. И ощущение опасности с каждой минутой лишь крепнет, а главное, хоть тресни, но Лука понятия не имеет, откуда эта опасность исходит.