Посреди комнаты на махоньком диванчике и сидела она, девочка лет пяти — куколка в платьице.

— Что это? — спросил Алексеев.

— «Холодно-горячо». Игра такая.

— А как в неё играют?

— Вот сейчас и сыграем с вами партию.

— Я не умею.

— Умеете, должны уметь. Смотрите…

Сапожник взял руку Алексеева, заставил тронуть пальцами фигурку девочки:

— Как? Если на ощупь?

— Никак.

— Холодно? Горячо?

— Комнатной температуры.

— Ваш ход. Вы играете за холод. Не против?

— Не против. Но я не знаю, что делать!

— Передвиньте любой предмет. Но так, чтобы девочке стало холодно!

Понимая, что любые вопросы только усугубят атмосферу неловкости, Алексеев пригляделся к доске. Девочке, значит, должно стать холодно? Он не понимал, как можно изменить температуру фигурки, и стал представлять, что бы он сделал, если бы доска была сценой, а девочку следовало вывести из круга внимания зрителей. Диванчик, похоже, трогать нельзя. Это было бы проще всего — вынести диванчик к левому борту… Нет, нельзя. Платяной шкаф? Если открыть дверцы, центр мизансцены сместится вот сюда, к зеркальному трельяжику.

Стараясь ничего не поломать, Алексеев открыл дверцы шкафчика.

— Браво, Константин Сергеевич! — Ашот захлопал в ладоши.

Потянулся, тронул куколку:

— Редкий случай. Вот так, с первого раза, то есть с первого хода… А мы так!