— Некогда мне. Дела у меня.
— Недiля[68] на дворе! Яки-таки дела?
— Такие, что ждать не станут.
Клёст втиснулся в заскорузлое от грязи пальто, нахлобучил шапку.
— Ох, да поглянь на себя! Уся пальта̀ в багню̀ци! Дай вычищу. А ты поснѝдай, я горяченького сготовила. Не убегут твои дела!
Уминая картошку, поджаренную в казанке, Клёст наблюдал, как Никифоровна воюет с мерзкой коростой, оккупировавшей пальто. Победа вышла сомнительной, но, вновь облачившись, Миша походил уже не на забулдыгу, проведшего ночь в канаве, а на забулдыгу, проспавшего ночь на полу в трактире.
Клёста это не волновало. Его уже вообще мало что волновало — кроме одного, главного.
3 «Только плюсы?»
3
«Только плюсы?»
Кантор нашелся в ресторане «Гранд-Отеля».
—
Гарсон бегом принёс хрена. Алексеев пригляделся: на блюде, занимавшем половину стола, в приятном окружении верноподданных колец моркови, свеклы и лука, обильно посыпанная чёрным перцем, лежала королева — да-да, она самая, фаршированная рыба. Традиционная щука? Нет, судя по виду, карп. Часть карпа уже перебралась в тарелку Кантора, где и отдалась ножу и вилке, сдобренная кляксами хрена, багровыми и белыми вперемешку. Насколько помнил Алексеев меню ресторана, фаршированной рыбы там не было. Корюшка фри была, судак в кляре, матлот
Уместной здесь, в «Гранд-Отеле», она выглядела примерно в той же степени, что и Лейба Кантор.
«Люди расположены к нам, нюансерам, — вспомнил Алексеев слова Ваграмяна. — Относятся благосклонно, не удивляются нашему присутствию. Выполняют наши просьбы с удовольствием…» «Рыбу, в частности, фаршируют», — мысленно добавил он, обращаясь к отсутствующему сапожнику.
«Я прав?»