– Умерла не меньше недели назад. Живот успел основательно раздуться.

– Я вижу, – ответил Эрик.

– Значит, Беньямина забрала не она, – заключил Йона.

– Мне надо подумать, – сказал Эрик. – Я считал…

Он выглянул в окно. По другую сторону железной дороги тянулось длинное кирпичное здание. Из ванной Эва смотрела на Зал Царства. Наверное, от этого ей было легче, подумал Эрик.

Глава 40

Глава 40

Четверг, семнадцатое декабря,

первая половина дня

Симоне вдруг почувствовала, как из нижней губы вытекла капля крови. Она сама не заметила, как прокусила ее. Все силы уходили на то, чтобы не думать. Отца сбила машина; он уже два дня лежал в темноватой палате больницы Святого Йорана, и никто не мог сказать, насколько серьезно он пострадал. Симоне знала только, что от такого сильного удара он мог умереть. Стальной шар боли перекатывался у нее в голове. Она, Симоне, потеряла Эрика, быть может, потеряла Беньямина, а теперь могла потерять еще и папу.

Она проверяла мобильный столько раз, что уже сбилась со счета. И все-таки снова достала аппарат, удостоверилась, что он включен, и положила телефон во внешний карман сумочки, откуда его можно быстро достать, если он, вопреки ожиданиям, зазвонит.

Симоне склонилась над отцом и поправила одеяло. Он беззвучно спал. Симоне часто думала, что Кеннет Стренг, наверное, единственный мужчина в мире, который спит тихо.

На голове отца была белоснежная повязка. Из-под нее выползала темная тень – синяк расплылся на всю щеку. Кеннет был не похож на себя: множество гематом, распухший нос, углы рта опущены.

Но он не умер, подумала Симоне. Он жив, жив. И Беньямин тоже жив – наверняка жив, она знает.

Симоне прошлась по палате. Вспомнила, как на днях вернулась домой от Сима Шульмана и говорила с отцом по телефону – прямо перед тем, как случилось несчастье. Он сказал, что нашел Вайлорда и собирается поехать в место под названием “Море”. Где-то возле мыса Лоудден.

Симоне снова посмотрела на отца. Он крепко спал.

– Папа?

Она тут же пожалела, что позвала его. Кеннет не проснулся, но мученическое выражение, словно облако, набежало на сонное лицо. Симоне осторожно потрогала ранку на губе. Взгляд упал на адвентовский подсвечник. Она посмотрела на свои ботинки в синих целлофановых бахилах. Вспомнила тот далекий вечер: они с Кеннетом смотрят, как мама машет им, а потом исчезает в своем маленьком зеленом “фиате”.