Но Кеннет закрыл глаза и как будто перестал слышать ее. Симоне подошла к окну и посмотрела на территорию больницы. Ощутила, как тянет холодом. Грязный потек на окне. Подышав на стекло, Симоне на мгновение увидела в тумане отпечаток чьего-то лица. Кто-то до нее стоял там, прислонившись лбом к стеклу. Церковь на другой стороне дороги была темной, свет уличных фонарей отражался в черных арочных окнах. Симоне вспомнила: Беньямин написал Аиде, чтобы она не пускала Никке к морю.

– Аида, – тихо сказала она. – Я поеду к Аиде. И на этот раз она расскажет мне все.

Когда Симоне позвонила, дверь открыл Никке. Он с удивлением посмотрел на гостью.

– Здравствуй, – сказала Симоне.

– У меня новые карточки, – с энтузиазмом сообщил Никке.

– Здóрово.

– Там есть девчачьи, а есть много классных.

– Сестра дома? – спросила Симоне и похлопала его по руке.

– Аида! Аида!

Никке убежал в темноту прихожей и скрылся в квартире.

Симоне стояла и ждала. Вдруг она услышала необычный звук, как от работающего насоса, что-то слабо задребезжало, и вышла худая горбатая женщина. Она тащила за собой маленькую тележку с кислородным баллоном. От баллона к женщине тянулся шланг. Из ее ноздрей торчали прозрачные пластиковые трубочки.

Женщина постучала себя по груди кулачком:

– Эм… физема, – с шипением выдохнула она, и ее морщинистое лицо тут же свело в приступе натужного хриплого кашля.

Прокашлявшись, женщина сделала Симоне приглашающий жест. Они вместе прошли через длинную темную прихожую и оказались в гостиной, заставленной тяжелой мебелью. Между стойкой со стеклянными дверцами для стереоустановки и низенькой тумбочкой с телевизором Никке раскладывал свои покемоновские карточки. На коричневом диване, зажатом между двумя пальмообразными растениями, сидела Аида.

Симоне едва узнала ее. Лицо без грамма косметики было милым и очень юным, девочка выглядела хрупкой и слабой. Волосы тщательно причесаны и собраны в аккуратный хвост на макушке.

Когда Симоне вошла в комнату, девочка протянула дрожащую руку к пачке сигарет и закурила.

– Привет, – сказала Симоне. – Как дела?

Аида пожала плечами. У нее был такой вид, словно она плакала. Она затянулась и подставила под сигарету зеленое блюдце, словно боясь уронить пепел на мебель.

– Са… дитесь… – со свистом пригласила мать Аиды. Симоне опустилась в одно из просторных кресел, стоявших прямо перед диваном, столом и пальмами.