После возвращения из Италии он еще острее чувствовал себя этаким семейным дурачком, но ему было плевать. Даже наоборот: ему нравилось это туманное, смазанное восприятие, как будто внешний мир доносился до него невразумительным шумом.
Выезжая на набережные, он все-таки решился перейти в атаку:
– Где ты тренируешься в стрельбе?
– Что?
– Всем известно, что ты чемпион: должен же ты где-нибудь тренироваться.
– Ты тоже хочешь заняться? – недоверчиво спросил Эрван.
– И как можно скорее.
– Надеюсь, ты не вбил себе в голову мысль о мести или еще какую-нибудь хрень в этом роде?
– Я слез с кокаина. Так или иначе, мне нужна разрядка.
– Лучше поиграй в сквош.
– Ты знаешь какой-нибудь тир или нет?
– Дай мне свой мобильник.
Лоик подчинился, не отпуская руля. Эрван записал в телефоне номер. Они переехали через Новый мост, словно застывший от холода. Легкий налет инея покрывал каменные парапеты.
– Это в Эпине-сюр-Сен. Центр спортивной стрельбы. Хозяина зовут Жерар Комб.
– А ты не хочешь послать меня в тренировочный центр полиции?
– Зачем? Или ты нацелился заодно на значок и пушку?
Лоик забрал телефон, не отвечая, и свернул налево, к набережной Орфевр. Они приехали, так и не заговорив о главном. Они продержались всю дорогу, не сказав ни слова о своей боли, ни даже о чувствах, которые вызывает в них траур. Что бы они ни делали, оставались два замкнутых одиночества, и именно эта дистанция сближала их наиболее надежно.
Настоящий Морван только так и мог существовать: одиноким бок о бок с другими.