В ее голосе звучало понимание и сочувствие.

– Плохо ты меня знаешь, – сказала я. – Ты понятия не имеешь, кто я.

– Не будь так уверена в этом. Я знаю о тебе больше, чем ты думаешь.

– Расскажи, мне любопытно. Ты что, следила за мной все эти годы?

Глаза у нее сузились, лицо исказилось от гнева. Поначалу мне показалось, что она вот-вот накинется на меня с ножом. Но в следующее мгновение она снова успокоилась.

– Ты не такая важная персона, как ты думаешь, – ответила она. – Но, само собой, я узнавала, где ты и чем занимаешься. Ты познакомилась с этим парнем из высших кругов, удачно вышла замуж и сильно поднялась. Он очень приятный, этот твой муж, не могу отрицать. Когда я общалась с ним и рассказывала о тебе, он вел себя со мной очень корректно. И он хорош собой – за другого ты бы и не пошла. Но я знаю, каковы мужчины. В глубине души все они свиньи. Дикие звери. Немногие проявляют чуткость, как мой Ханс. Он оставлял меня в покое, никогда не навязывался мне.

Керстин села напротив меня.

– И, конечно же, у вас родился ребенок. Видимо, ты считала, что так предначертано свыше – и тебе суждено снова стать матерью. И потом вы купили дом в благополучном районе. У тебя было все, чего только можно пожелать. Хотя ты и не заслуживала этого – после всего, что ты натворила. Но я радовалась за тебя, знай это. Даже всплакнула украдкой.

– Должно быть, ты пережила тяжелый удар. Изабелла попала ко мне. Из всех психотерапевтов Стокгольма ее направили именно ко мне. Ты веришь в судьбу, Керстин? В карму? Веришь в то, что за наши преступления нас всегда ждет возмездие? И в конце концов правда побеждает?

Керстин встала и вытерла со стола. Затем вынула блюдо с булочками. Нож она все время держала в руке.

– Это для слабаков, – произнесла она после паузы. – Для таких, как ты.

– А ты сильная? И у тебя благие силы?

– Этого тебе не понять. Жизнь тебя не испытывала так, как меня. При малейшем сопротивлении ты сорвалась и расклеилась.

– Я знаю, что Изабелла – моя дочь. Она – Алиса.

Керстин посмотрела на меня.

– Ты ее не заслужила. Ты сама сказала, что в тебе что-то не так. Ты плохая мать, мы обе это прекрасно знаем. Ты позволила своей дочери исчезнуть, позволила своему сыну попасть под колеса машины. Ты абсолютно никчемная мать. Так лучше для всех. Разве нет?

– Ты сбила моего сына. Ты украла мою дочь. Кем надо быть, чтобы творить такие дела?

Голос Керстин зазвучал насмешливо: