Эссен – запрещенный прием, и Херри-бой применил его сразу же, хотя мог приберечь на сладкое. Низкий тип. И это после всего того, что я для него сделала! Даже за последний час. Нож в спину, удар ниже пояса. Хорошо, что я не мужик… Но и бабу голыми руками не возьмешь. Тем более такую русскую, .такую рыжую и такую отчаянную, как я.

– Катер сломан, Херри, – напомнила я. – Так что в Эссен вы не попадете. Во всяком случае, в ближайшие несколько дней.

– У вас хорошая стойка. Вы держите удар, – сказал Херри.

– Да уж конечно. Из-за несчастной любви я бы точно топиться не пошла. Как ваша любимица из пятнадцатого века. Пассия Лукаса.

– Осторожнее, Катрин. Вы на его территории.

Веселенькая перспектива – коротать двое суток под одной крышей с сумасшедшим.

– Вы неадекватны, Херри. Не знаю, как это звучит по-английски. И по-голландски тоже не знаю. Давайте заключим перемирие. Выпьем еще бренди.

Можно попытаться напоить его, не так уж он силен в традиционной русской забаве. Накачаю его бренди и займусь катером. Или попытаюсь позвонить на берег в крайнем случае. Должны же они откликнуться на призыв «Спасите наши души»!

– О, вы очень тонкая штучка, Катрин, – засмеялся Херри-бой. – Я не буду пить с вами. С вами опасно пить.

– Думаешь, с тобой не опасно? Еще как опасно. Опасно не пить, – я не выдержала и быстренько соскочила на «ты». – Того и гляди свихнешься.

– Ну зачем вы так? – он совсем не обиделся: его близорукий английский не различал «вы» и «ты», а обвинения в неадекватности и вовсе не трогали. – Вы преувеличиваете…

Действительно, со «свихнешься» я явно перегнула палку. Я слишком непоследовательна для того, чтобы сдвинуться, меня слишком шарахает из стороны в сторону. Глобальная идея – вот чего мне не хватает. А только глобальные идеи привлекают сумасшедших… У Херри-боя – целый букет глобальных идей. Поиски ключа, например. Или приход Зверя в конце года, украшенного перевернутыми шестерками… Или моя миссия – миссия двойника, которую он придумал для меня. Но ведь я и сама почти справилась с ней. И теперь могу быть запросто принесена в жертву. Недаром Херри сказал, что кончина дочери бургомистра была туманной… В который раз я пожалела о том, что согласилась на эту поездку. Сиди теперь, как последняя дура, требуй ремонта мотора, да еще улыбайся. Нет, если я выберусь отсюда – ни одного иностранца к себе на пушечный выстрел не подпущу. Только в качестве гостиничных боев и гарсонов в кабаках. Ну и еще стюардов в бизнесс-классе.

Пока я вяло рассуждала на эту тему, в глубине острова что-то глубоко вздохнуло. Я скорее почувствовала, чем услышала это. Нет, ничего не изменилось вокруг, Херри-бой по-прежнему сидел напротив меня, фотографии по-прежнему лежали между нами, а огонь по-прежнему тихо тлел в камине. Ничего не изменилось. И все же я услышала этот шедший ниоткуда звук.