Мистер Гроуз, казавшийся чрезвычайно смущенным и в то же время весьма взволнованным, уже собирался было ответить, но доктор быстро шагнул между ними.

– Мистер Пиктон, – вмешался он тихо, но твердо, – могу я предложить…

– Разумеется, – изрек мистер Пиктон, немедля уловив суть. – Даннинг, мы с вами отвезем миссис Хантер, как ее теперь величают, в суд. Ее дожидается камера. Вы взяли экипаж, Генри?

Охранник, кажется, тоже растроганный увиденным, выступил вперед.

– Да, сэр, – ответил он.

– Тогда нам пора, мадам, – закончил мистер Пиктон, указывая на станционный двор. – Если желаете поговорить с прессой, или же они с вами – прошения сии будут рассмотрены у меня в конторе.

Шериф Даннинг встал за спиной у женщины.

– Идемте, мэм, – кивнул он. – Лучше поступать, как говорит мистер Пиктон.

Либби Хатч еще несколько секунд продолжала рыдать – но, сообразив, что этим ничего не добьется, обернулась к доктору, и скорбь улетучилась с пугающей скоростью:

– Это ваших рук дело, доктор. Не думайте, что я этого не знаю. Но мне наплевать, что вы там наговорили моей дочери или что ей втемяшили – лишь только увидев меня, она поймет, что делать. Я ее мать. – Мистер Пиктон крепко взял Либби под правую руку и указал шерифу Даннингу точно так же поступить и с левой; вместе они повели ее. – Вы слышите меня, доктор? – крикнула она через плечо. – Я ее мать! Я знаю, для вас это ничего не значит, но для нее – да, как и для любого, у кого есть сердце! Что бы вы там ни натворили, этого вам не изменить! – И, снова всхлипнув, женщина со своим эскортом проследовала во двор; помощники шерифа и судебный охранник шагали позади.

Мы подошли посмотреть, как все они садятся в большую незамысловатую повозку с тремя скамьями, влекомую парой лошадей. И с единственной женщиной-пассажиркой в слезах упряжка покатилась прочь – лишь только это произошло, мистер Гроуз бросил на доктора молчаливый сердитый взгляд. Потом кивнул своим людям, и, развернувшись, медленно побрел вниз по Хай-стрит в редакцию «Джорнал».

– Ну, Крайцлер, – буркнул мистер Мур, когда мы остались одни на тихом дворе. – Полагаю, это и впрямь вопрос, не так ли?

Доктор обернулся к нему – мысли его блуждали где-то далеко.

– Вопрос? – мягко переспросил он.