– Слушаюсь.

Как и предположил Мериме, телеграфист оказался дома. Он спал. Мы минут пять барабанили в дверь, прежде чем нам отворила его жена, похожая на большую толстую мышь. Мне пришлось сначала объяснить цель нашего визита ей, а уже затем – телеграфисту, разбуженному супругой.

Григорий Треплов нехотя согласился съездить с нами на почту и послать запрос дежурному в деревне, где жил брат Бродкова.

– Только едва ли там кто сейчас ответит, – сказал телеграфист и зевнул. – Спят все, конечно.

Однако он ошибся. Еще не наступила полночь, как мы получили ответ, полностью подтвердивший рассказ лесничего. Похоже, Бродкова можно было исключить из числа особ, подозреваемых в убийствах. По крайней мере, зарезать следователя, прибывшего в Кленовую рощу, то есть меня, он точно не намеревался. Тогда, у постоялого двора, речь действительно шла о поросенке.

В «Дионис» мы вернулись усталые и сразу отправились спать.

Меня преследовало ощущение, что я забыл кого-то о чем-то спросить. Кажется, в разговоре на ужине у Фаэтоновых прозвучала фраза, привлекшая мое внимание, но затем я забыл о ней. О чем же шла речь и кто ее произнес?

В ту ночь я проснулся лишь раз, когда мне почудилось, будто где-то в отдалении упал некий тяжелый предмет, но сон сразу же сморил меня вновь.

Глава 11, в которой мы становимся свидетелями народных волнений, а дело принимает новый оборот

Глава 11, в которой мы становимся свидетелями народных волнений, а дело принимает новый оборот

На следующий день мы с Мериме, пожелавшим составить мне компанию, заехали в полицейский участок.

Армилов выслушал мой рассказ о свертке, переданном лесничим от имени мадам Ауниц Марии Журавкиной, устало потер переносицу и поинтересовался:

– Что вы хотите предпринять?

– Обыскать комнату убитой, разумеется.

Полицмейстер зевнул и сказал:

– Это уже сделано. Бриллиантовое колье мы ни в коем разе не пропустили бы.

– Возможно, в комнате есть тайник.

Армилов покачал головой.

– Не думаю. Мои люди искали очень тщательно.

– Вы готовы за них поручиться?