– Ладно, – сказал я, – пока на этом остановимся. Если бы вы рассказали все сразу, было бы куда лучше.

Лесничий виновато развел руками.

– Что ж, теперь, когда мы все выяснили, предлагаю вернуться в дом, – вмешался в разговор Фаэтонов.

Я кивнул, и мы пошли в комнату.

– Вы слышали об облаве на цыган? – спросил я Бродкова, когда мы уселись в гостиной и супруга доктора велела прислуге подать кофе и коньяк.

– Да, конечно. О ней до сих пор говорят.

– Армилов, будь его воля, устроил бы в Кленовой роще настоящую войну, – неодобрительно заметил Фаэтонов. – Он ненавидит цыган, уж не знаю, отчего.

– А я им не доверяю! – объявила Евпраксия Ильинишна, с вызовом взглянув на мужа. – Не удивлюсь, если они все же замешаны и в убийствах. Больно уж ненадежный народ.

– Ах, душа моя, избавь нас от… – начал было Фаэтонов, но его перебил Бродков.

– Почему вы спрашиваете, господин Инсаров? – осведомился он.

– Хотел знать, где вы были в это время.

Лесник удивленно поднял брови.

– А мне нужно… как это называется?

– Алиби, – подсказал я.

– Да, именно.

– Если оно у вас есть, то я предпочел бы о нем знать.

Бродков пожал плечами.

– Боюсь, никто не сможет подтвердить, что я был в лесу, – сказал он.

– Серьезно? – вырвалось у меня.

– Да, а что?