В этот момент один из крикунов забрался на плечи товарища. Лицо его было красно, глаза возбужденно сверкали, правую щеку сводило судорогой.

– Братцы! – завопил он. – Доколе мы будем терпеть этих нехристей? Они убивают, воруют, превращают наших братьев в живых мертвецов! Хватит! Айда за мной – покажем, кто здесь…

Квартальные добрались до оратора, стащили его с плеч товарища и повалили на землю. Кто-то пронзительно заголосил. Толпа забушевала, заколыхалась.

– Не было бы беды! – пробормотал Армилов. – Зря мы это.

Я наблюдал за происходящим без особой тревоги. Никто не бросился выручать крикуна, которого полицейские уже подняли и с заломленными руками вели к повозке. Они приободрились, взялись за дело. Вскоре были схвачены еще несколько человек.

– Что ж вы творите, окаянные?! – крикнула какая-то женщина.

Толпа гудела, возмущалась, но проводить задержания не препятствовала – трусила. Мы подоспели вовремя. Всеобщее возбуждение не достигло еще той степени, после которой плотина самоконтроля и привычных табу рушится и ничто уже не в силах сдержать потока.

Впрочем, я рано обрадовался. В воздух вдруг взметнулся камень, описал дугу и ударился в плечо полицмейстера. Армилов сначала побледнел от злости, а затем побагровел. Он затрясся, рука потянулась к кобуре, но его подчиненные уже ринулись на смельчака, доставая на ходу револьверы.

Я обмер. Мне показалось, что сейчас случится непоправимое.

Кто-то из полицейских поднял руку и пальнул в воздух. Люди раздались, некоторые побежали прочь, другие попадали на землю.

В конце концов полицейские схватили еще пятерых мужиков и потащили к экипажам.

– В деревню! – крикнул полицмейстер, когда их усадили в два экипажа и заковали в наручники.

Оружие он так и не достал, зато был вне себя от ярости. Толпа заметно поредела. Некоторые участники этого буйства предпочли нырнуть в придорожные кусты.

Повозки с арестантами отправились в Кленовую рощу.

Армилов громко потребовал, чтобы все немедленно расходились по домам, пригрозил штрафом за нарушение общественного спокойствия каждому, кто сделает хоть шаг в сторону цыганского лагеря. Люди поворчали, но побрели прочь. Полицейские шагали позади них, следили, чтобы никто не попытался вернуться, подгоняли отстающих.

Когда мы добрались до Кленовой рощи, я сошел с повозки и пешком направился в морг, чтобы переговорить с Мериме. Я отыскал его в прозекторской, где он кромсал труп Баркова.

– Хорошо, что вы зашли, – сказал доктор, стягивая перчатки. – Мне надо несколько минут передохнуть. Я только что закончил пилить грудину, а это занятие не из легких. Подождите меня в кабинете.