Я вышел из прозекторской и устроился в маленькой комнате, которую Фаэтонов временно выделил столичному коллеге. Пахло спиртом и карболкой, на столике сверкали хирургические инструменты устрашающего вида, стеллаж занимали тетради и папки.

Мериме появился спустя несколько минут, на ходу вытирая руки. Он повесил полотенце на спинку стула, сел за стол и достал трубку.

– Честно говоря, мне вас нечем порадовать, Петр Дмитриевич, – сказал он, набивая ее табаком. – Я только недавно появился в морге, потому что задержался в полицейском участке.

– Почему?

– Мы с Фаэтоновым не теряем надежды разгадать тайну порошка, с помощью которого люди превращаются в зомби.

– Вы говорили с Жофре Гизо?

Мериме кивнул.

– Он вам рассказал, как делать это мерзкое снадобье?

– Нет, но он назвал несколько компонентов, а главное – дал рецепт противоядия.

– Я думал, оно не существует.

– И не должно. – Мериме выпустил дым в потолок. – Отмершие мозговые клетки уже не восстановятся, и память к бедняге Никитину – так, оказывается, зовут нашего зомби – не вернется. Но Гизо верит, что его средство поможет. Благодаря этому нам удалось установить некоторые компоненты, входящие в состав яда. Об остальных можно будет догадаться. Конечно, едва ли удастся его приготовить, но, возможно, со временем…

– Как вам удалось разговорить Гизо? – перебил я Мериме, чувствуя, что иначе он углубится в теорию, которая меня нисколько не интересовала.

– Я сказал ему, что если его противоядие поможет Никитину, то суд это учтет и наверняка смягчит наказание.

– Понятно. Теперь вы собираетесь приготовить снадобье?

– Нужно же попытаться помочь несчастному.

– Но вы не верите, что исцеление возможно.

– Признаться, я прежде и в зомби не очень-то верил, – смущенно проговорил Мериме.

Я махнул рукой.

– Ладно, экспериментируйте, только помните, что Гизо мог и соврать. Как бы ваш подопечный окончательно не отбросил копыта после лечения.

– Мы тщательно проверим состав, – заверил меня Мериме. – У Эдуарда есть в лаборатории несколько крыс.