У него была жена, которой Анатоль был очень доволен. Разумеется, он не собирался портить себе жизнь. Скандал ему был не нужен. У него имелся целый гарем любовниц всех сортов. Но он уже очень давно не чувствовал такого возбуждения. Сейчас ему нужна была только эта девушка. Плохо одетая, без манер, но гордая и наверняка невинная. Она принадлежала к тому идейному и воинственному типу девиц, которые не отдают самое ценное первому встречному. Скорее, навсегда остаются в одиночестве. Ему следовало хорошенько продумать операцию по ее охмурению. Сопротивление с ее стороны неизбежно, но он-то именно на это и рассчитывал. Сегодня Пирес весь день находился в приподнятом настроении и даже согласился на командировку в Берлин, чтобы собрать данные о враждебно настроенном против Польской Народной Республики деятеле. Начальство больше месяца уговаривало его поехать.
* * *
Двадцать три квадратных метра, не считая лоджии, тоже на девяносто процентов заполненной книгами, стали временным штабом Залусской.
Когда они вошли в душную квартирку на Пилсудского, 18, Залусская подумала, что семья Романовской когда-то, должно быть, принадлежала к местной интеллектуальной элите. Никаких журнальных столиков покрытых стеклом, мягких стульев со спинками; имитаций Матейко, оленей маслом в обществе православной Божьей Матери. Ни одной безделушки или русских часов с кукушкой, покрытых золотой краской, потому что для этих украшений совершенно не было места. Везде, в каждом уголке этой квартиры, жили книги.
О доходах вышедшей на пенсию элиты можно было судить о самодельных некрашеных полках из ДВП. Простые металлические уголки, шурупы в стенах. Опоры полок — из железнодорожных рельсов. Современные варшавские хипстеры продали бы душу за такой интерьер. А самые модные дизайнеры установили бы за такой эксклюзив соответствующие цены в валюте цвета надежды. Саша размышляла о том, что жители этого дома были очень сильны духом, раз в городке, из которого когда-то вся Польша тащила полированную мебель, не сломались и не поставили у себя в гостиной стенку, полную хрусталя. И к тому же выжили, питаясь исключительно знаниями. Саше вдруг захотелось узнать, кем они были, о чем мечтали и что держало их здесь, на краю лесной глуши.
Левая сторона помещения служила для сна и приема гостей, коих здесь поместилось бы целых две штуки, не считая хозяев, и находилась в темной нише вместе с миниатюрной кухней. Правая сторона, раза в три больше, выполняла функцию кабинета и библиотеки. Части так отличались друг от друга, что можно было бы провести на полу линию, разделяющую их. По левой, «бытовой», приходилось перемещаться, прижавшись к стене. В правой же можно было вдохнуть полной грудью. На каждой полке этой стены стояли пронумерованные книги, терпеливо собирающие пыль. Их было так много, что даже над телевизором «Рубин», повернутым экраном к стене, был сделан дополнительный стеллаж, чтобы использовать и это пространство. Саша сразу почувствовала себя, как в кабинете профессора Абрамса в Международном центре следственной психологии в Хаддерсфилде. В полной безопасности. В голове не укладывалось только, как в этой квартире могло поместиться пять человек.