— Люди думают, что это место массового захоронения. Приходят сюда молиться. Отчасти они правы, — изрек он. — Только вот тот, кто лежит здесь, молитв не заслуживает. Но это мое мнение.

Саша продрогла. Она была слишком легко одета. Днем стояла тропическая жара, но ночи были еще холодные. Стуча зубами, она взяла телефон и сфотографировала мнимую могилу, хотя все еще была настроена скептически.

— Вы хотите сказать, что это здесь?

Петр кивнул и указал на хату вдали.

— Это случилось там.

Двор был огорожен старым, перекошенным забором. Издалека казался заброшенным.

— Сейчас там живет Дуня, — добавил он.

— Она знала с самого начала?

— Скорей всего, — неопределенно бросил он. — Думаю, что в конце концов ей сообщили, потому что, когда я пытался сказать ей правду, она не захотела меня слушать. Для них было важно, чтобы она не требовала искать его и при этом чувствовала себя косвенно виновной. Страх перед общей ответственностью заставляет всех молчать. Да, думаю, что она знала. Можете спросить ее саму.

— Я уже говорила, как она реагирует на меня. Молчанием.

— Тогда, после случившегося, она отвернулась от меня. Просто стала избегать, и все. Даже не дала увидеть сына, будто я был его недостоин.

Петр подошел к старому дубу. Без труда сорвал с коры верхний слой мха, открывая небольшой православный крест.

— Не знаю, кто его вырезал. Такой же был на месте братской могилы возниц. Кто-то приходит и регулярно его подправляет. Не я. И не Дуня, — сказал Петр. — Кто-то другой, наоборот, выдергивает этот крест и выбрасывает его в канаву. Словно дает понять, что здесь нет места для русских. Понимаете, для многих это синоним: православный равняется русский, а белорус это еще хуже, потому что коммунист.

— Люди любят упрощать реальность, — заметила Саша. — Благодаря этому, в ней проще ориентироваться. Поэтому в последнее время так увеличилось количество различных национальных маршей. Вся Польша борется с этой проблемой. Националисты, особенно самые радикальные, практически фашисты, выросли на неприятии предыдущей системы. Нынешний строй это позволяет. Каждый имеет право на манифестацию своих взглядов. Лишь бы не делал зла остальным. За это есть отдельная статья.

— Возможно, — без восторга признал Петр. — Тела тех двух сволочей лежат на глубине шести метров, может, даже чуть больше. Если бы у меня сегодня был выбор, я бы уехал за границу. Свалил бы во Францию, Англию или даже Австралию. Как можно дальше отсюда, от этой моей отчизны. Может, и они, Лариса, Иовита и Мариола, были бы живы. Им не повезло встретить меня. Но время не повернешь вспять.