– Да. У меня есть справки.

– Я хочу на них взглянуть.

– Это правда. Вы можете мне верить.

– Вы только что натравили на меня этого монстра, чтобы он перегрыз мне глотку! В данный момент степень доверия к вам не слишком-то высока.

Женщина посмотрела на мертвое животное и лишь погрузилась в медитативное покачивание, полностью уйдя в себя. Похоже, она была из тех, кто привык к долгому ожиданию. Но я был не в настроении испытывать, кто в этом деле выносливей.

– У вас есть два варианта на выбор, миссис Хикл. Один – сотрудничать, и тогда я оставлю вас в вашем маленьком Уолдене[106]. Или же вы можете усложнить мне задачу, и мне придется проследить за тем, чтобы ваша история попала на первые полосы «Лос-Анджелес таймс» в разделе городских новостей. Как вам это понравится: «Вдова Растлителя находит убежище на заброшенном участке»? Поэтично, не правда ли? Десять к одному, что новостные агентства тоже это подхватят.

– Чего вам от меня надо?

– Ответов на вопросы. У меня нет причины – или желания – причинять вам вред.

– А вы правда тот, в чьем офисе Стюарт… погиб?

– Да. Кого еще вы ожидали тут увидеть?

– Никого, – ответила она слишком уж быстро.

– Тоула? Хейдена? Маккафри?

При упоминании каждого из этих имен на лице у нее отражалась все большая боль, словно ей одну за другой ломали кости.

– Я не с ними. Но я хочу знать про них больше.

Ким поднялась с корточек, выпрямилась, подобрала окровавленный плащ и тщательно прикрыла им неподвижную тушу пса.

– Я поговорю с вами, – сказала она.

Глава 25

Глава 25

В гараже на четыре машины все-таки имелся вход, который ускользнул от моего внимания. У самой земли, скрытое за давно не стриженной голубой елью, пряталось окошко, затянутое мелкой проволочной сеткой, как в курятнике. Женщина присела на корточки, повозилась с парой каких-то стратегически важных проволочек, и сетка отвалилась. Извернувшись, хозяйка дома пролезла внутрь. Я последовал за ней. Я был значительно крупней ее, и это оказалось непросто. Раненая рука задевала за раму, и мне пришлось задержать дыхание, чтобы не вскрикнуть от боли, пока я протискивался внутрь.

Спрыгнув вниз, я оказался в узкой комнате – судя по всему, бывшем картофельном погребе. Сыровато, темно, стены уставлены неглубокими деревянными стеллажами, пол из пористого бетона выкрашен красной краской. Над окном нависал деревянный ставень, зацепленный крючком. Она отстегнула его, и он со стуком захлопнулся. Последовала секунда темноты, и я непроизвольно сжался, приготовившись к какой-нибудь нечестной выходке. Но на меня лишь ностальгически пахнуло керосином – напоминание о подростковой любви при свете костра, – и затеплился дымноватый свет. Она настроила горизонтальные планки ставня так, чтобы внутри стало немного светлее, но снаружи ничего не было видно.