– Правда? – подразнивал я ее.
– Ты что, совсем темный? – ответила Епифания с насмешкой.
Тут она была права. Я действительно был совсем темным. В последние десять дней я многому научился, но понял, что без книжицы Сабора далеко не уеду. Венгр отследил родословную Христоса как «умирающего и восстающего бога» до самого Короля кукурузы, который гордо позволил друидам железного века принести его в жертву на костре ради обильного урожая. Остальные в семейном древе «смерти-и-воскрешений»: Осирис, Бальдр, Кетцалькоатль, Адонис, Таммуз, Дионис и Мелькарт, украшавший древнюю серебряную монету, которую я прибрал из сейфа Крузмарка. «И вновь современные исследователи топчут друг друга в горячечной гонке за опровержение, что базисом христианства является легенда об умирающем и восстающем боге, – заметил Сабор. – Я выступаю на стороне сэра Джеймса Фрэзера, который обосновал в «Золотой ветви», в чем именно распятие и воскрешение Христа воспроизвели и обобщили ранние языческие верования. Бог плодородия требовал ритуальной смерти жертвенных королей, которые освящали урожай собственной кровью. Последним эту корону надел Иисус из Назарета, «Царь Иудейский».
Остальная глава касалась искушения Христа в Иудейской пустыне. Я бы пропустил, но в глаза бросился такой абзац Сабора:
Хотя многие исследователи считают встречу Иисуса и Сатаны не более чем притчей, Католическая церковь рассматривает ее как буквальное физическое происшествие. Но несмотря на это, поздние религиозные картины на тему искушения всегда изображали Христа обычным человеком, а дьявола – демоническим созданием. Это любопытно, учитывая, что книга Откровений говорит недвусмысленно: 666 – «число человеческое». Если бог Иисус прожил Свою жизнь как человек, почему же так трудно представить, что Сатана на земле принял такую же форму?