За первые полчаса по тротуару не прошел никто. Ни единого собачника. Окна в домах справа были темными. Квартал казался призрачным. Единственным признаком жизни служило свечение из «Лапан Ажиль» у подножия холма. Где-то через пятнадцать минут мимо проехала машина в направлении кладбища на противоположной стороне Соль. Через миг она завернула за угол и скрылась из виду. Обстановка была ровно той, на которую я надеялся.

Около 23:30 я заметил, как по противоположной стороне рю де Соль идет кто-то в сером пальто. Это был Стерн. Я следил, как он плетется, словно неудачник без единой надежды в жизни. На углу он свернул налево и поднялся в тень скверика, как я и предугадал. Я выключил радио. Этот момент я любил. Тихое ожидание. Хищники в тенях. Вообще-то даже смешно. Стерн следил за кабаре, пока я следил за ним. Причем тупой ублюдок ни сном ни духом.

Через несколько минут я увидел, как в сквере вспыхнула спичка. Стерн закуривал. Дурень даже не думал это скрывать. Я тоже проводил время за курением. Прикуриватель приборной доски незаметен в темноте. Папиросы я прятал в кулаке, как учили в армии. И от бычков избавлялся по-военному: разбирал, высыпая табак в окно и отправляя по ветру скатанную бумажку. Не хотел оставлять в пепельнице ничего американского.

Мимо по Сен-Венсан прокатила еще одна машина. По одной каждые полчаса, как по расписанию. Придется ставить на это и надеяться, что удача все еще со мной. За несколько минут до полуночи я завел свой здоровый «88», вывел на улицу с выключенными фарами. Левая нога топила педаль тормоза, пока я выжидал. Прищуренные глаза, сосредоточенные на подножии холма, каждые несколько секунд перебегали к зеркалу заднего вида, выглядывая посторонние машины.

Не нужно было сверяться с часами, чтобы знать, во сколько Стерн выступил из теней. Он медленно и решительно спускался по ступенькам сквера. Я отпустил тормоз, и «Олдсмобиль» покатился под горку, пока я надавил на акселератор. Не хотелось заводить мотор и предупреждать неторопливого лейтенанта. Копы не спешат заламывать беспечного подозреваемого. Любят, чтобы на их стороне была неожиданность.

Стерн дошел до середины перекрестка, и я вдавил педаль в пол, пробуждая все 200 с гаком лошадиных сил. Спидометр подскочил за шестьдесят. Когда легавый услышал приближающуюся машину, он уставился в моем направлении, а его уродливую рожу озарил шок. В этот момент я включил дальний свет. Передо мной блеснула скользкая от дождя брусчатка. Стерн в свете фар прирос к месту, одурев, как олень на проселке. Я врезался точно в него, выжимая под сто. Стерн перекатился через капот, разрывая пальто о фигурку истребителя «Сейбр», потом его голова врезалась в лобовое стекло с влажным «бум» и тело улетело направо.