Второй звонок был Альфонсу. Я сказал, что все улажено. Если кто спросит, пусть он скажет, что передал мне сообщение инспектора Ленуара во время этого разговора, а не раньше утром. Рейнар схватывал на лету. «D’accord, Johnny», – сказал он, и мы попрощались. Наконец я позвонил в префектуру полиции и попросил к телефону Эдмона Ленуара. Назвался и сказал, что перезваниваю по просьбе инспектора. Несколько секунд спустя на линии раздался голос Ленуара. Он говорил по-английски, спрашивал, не мог бы я зайти к нему в кабинет в 11:30. У меня уже назначена важная встреча за обедом, ответил я. Буду свободен «après quatorze heures»[300].

Тогда устроят ли меня два часа дня, желал знать инспектор. Я сказал, что это подходит, и он назвал адрес Префектуры полиции на острове Сите. Мы обменялись теплыми au revoirs и рассоединились. Первое дело сделано. Если копы проследят мои звонки или проверят отельный коммутатор, они решат, что я сперва назначил встречу за обедом, потом спросил о сообщениях и тут же перезвонил Ленуару. Не подкопаешься.

Может, за этим стоит Цифер. Может, и нет. Так или иначе, надо было оставаться на шаг впереди. Одна-единственная ошибка будет стоить мне свободы. Того, что я ценил больше всей своей никчемной жизни. Еще полчаса я вырывал деловые статьи из выпусков «Триб» и покрывал поля заметками и расчетами, как эксцентричный инвестор. Оставил на столе ворох бумажек всем на обозрение.

Одевшись в серый костюм с синей рубашкой и темно-синим галстуком, чтобы выглядеть, как консервативный бизнесмен в нестандартном образе, я взял квадратик туалетной бумаги и нарвал на клочки, каждый не больше трехцентной марки. Смочил клочки языком и налепил на бока ящиков бюро и стола, рядом с пазами. Когда я аккуратно задвинул ящики, они остались на месте. Еще один трюк Эрни Кавалеро.

Перед уходом послонялся в задней части отеля на первом этаже. Нашел выход, ведущий в какой-то маленький частный парк. Идеальное место, чтобы рвать когти, если так ляжет фишка.

Прикинув, что в участке меня обшмонают, я не стал рисковать и сложил 38-й в кобуре и остальные орудия ремесла из наплечной сумки в депозитную ячейку «Гарантийного траста Моргана».

В «Ритце» на другой стороне площади меня с радостью встретил Мишель. Но без лишней радости. Слишком хорош для этого. Его лицо осветила только приятная улыбка, когда он сказал: «Bonne après-midi, Monsieur Favorite. Très agreabéle de vous revoir».

Я сказал, что тоже рад снова его видеть, вложив пятисотфранковую банкноту в ладонь, когда он проводил меня до столика. Он сказал, что у него очень хорошие новости. Мсье Натас забронировал столик на ужин «vingt-et-un heures dimanche soir». Эта информация обошлась мне еще в пятьсот франков. Я сообщил Мишелю, что уже повидался с Натасом и не приду в девять часов вечера в воскресенье.