У всех ублюдков была одна общая черта. Необузданная злобность. Что бы там ни было, пощады от них не дождешься. Не умели сдаваться. Как мурены и ядозубы – стоило им впиться в тебя клыками, как челюсти уже не разжать. Ценный урок. Я не мог убить Цифера. Почему бы не причинять ему вечные страдания? Быть постоянной занозой в заднице. Доставлять нескончаемую боль ради одного незамутненного удовольствия.

И в моем распоряжении имелись для этого средства. Тайны Собора Тридцати – могущественное оружие. На их тайных встречах звучали секреты, которые Цифер явно хотел сохранить. Каждое слово с последнего собрания осталось на моем диктофоне. Кто знает, какой яд кроется в этих записях? Единственная проблема была в незнании латыни. Без Яноша у меня не осталось никого, кто бы мог перевести древний язык. Для меня дела Собора Тридцати оставались китайской грамотой.

В раздумьях я выбрел на выступающий угловой балкон и облокотился на балюстраду, с парочкой подозрительных монстров о волосатых ляжках по бокам. Погрузившись в мысли, я уставился на запад, на реку и далекий булавочный шпиль Эйфелевой башни. Внизу тягуче текла свинцовая Сена. Я видел мост Сен-Мишель и средневековую башню Сен-Жермен-де-Пре на Левом берегу – мой район раскинулся вокруг них, как серое лоскутное одеяло.

На набережной выше моста Неф я заметил старый ресторан, «Лаперуз», где я, поджидая, когда проявятся фотографии с кардиналом Латуром, пировал и пел всю ночь, пока владелец подыгрывал на скрипке. Топо, так его звали. Тот еще персонаж. Говорил на шести языках. В мыслях промелькнули его слова: «Романские языки – не проблема для любого, кто подкован в латыни». Топо знал латынь!

Я посмотрел на часы. Пять минут четвертого. Если пошевелиться, я успею в банк за вещами, пока он не закрылся в четыре, и забронировать место в «Лаперузе» на то время, когда ко мне сможет присоединиться владелец.

Первым делом, вернувшись в номер, я проверил пол у комода. Ковер у изгибающихся ножек усеивало конфетти из туалетной бумаги. Кто-то выдвигал ящики. Горничной это делать ни к чему. Стопка газетных статей с пометками, лежавшая на столе, выглядела так, будто ее кто-то пролистнул.

Зазвонил телефон. Консьерж подтверждал, что мне забронирован столик в «Лаперузе» на девять. Мсье Тополински с радостью ко мне присоединится. Он предоставит вино и принесет скрипку. Повесив трубку, я решил, что парни Ленуара наверняка следят за моими звонками из отеля. Отныне буду пользоваться телефоном в номере, только чтобы заговаривать им зубы.

Пафосный прикид и солидный адрес подействовали на таксиста, когда я попросил его подождать. Он не свалил, пока я добежал через арку в свой коттедж во дворе. Там я прихватил П-55 вместе с наушниками и мини-динамиком, забрал запись из денежного пояса, запер жилье и вернулся на заднее сиденье меньше чем за три минуты. После многих лет, когда меня гоняли все кому не лень, здорово было для разнообразия испытать почтительное обхождение.