– По какому поводу? – просипел кардинал.

– По очень важному. Не могу обсуждать по телефону. Только лично.

Латур объяснил, что в полдень у него начнется продолжительная обеденная встреча с «le préfet du département de la Seine»[308]. Никак не отвертеться. Но он мог принять меня до этого.

– Приходите – и я найду место в графике.

Я сказал, что меня это устроит.

Через пятнадцать минут такси остановилось перед домом № 32 по рю Барбе-де-Жуи. Меня провели прямиком в кабинет Латура на втором этаже. Кардинал сидел за большим резным столом в роскошной алой официальной мантии, готовый к обеду с высокопоставленными бюрократами.

– Мистер Фаворит, – промурлыкал он и привстал, приветствуя меня. – Боюсь, мне не удалось отыскать вашего неуловимого доктора Цифера.

– Забудьте. Я его уже нашел.

– Но… – Латур задумался, что это значит для него. – Как насчет нашего… соглашения?

– Все еще в силе. Только теперь я хочу поговорить об этом.

Я достал из сумки карандашный оттиск шекеля Иуды и передал архиепископу. Его рука задрожала. Такого он никак не ожидал.

– Это ваша монета? – В его хриплом шепоте уже не слышалось надменного презрения. – Вы – Trēdecim?

– Не-а. Я работаю на Тринадцатого.

– Он прислал вас ко мне.

– Верно. Он знает, что вы Trēs. Знает ваше имя. Думает, что все воздержавшиеся знают друг друга. У всех свои причины не голосовать. Какая у вас?

Латур облокотился на стол, сложив пальцы, как балки воображаемой церкви.

– Я верю в благоразумие. Тот, кто действует первым, добьется лишь небольшого преимущества. Тот, кто действует последним, всегда приобретает от ошибок противника.

– И в чем будет ваше преимущество?

– Я ожидал члена Собора… которого можно назвать моим другом. Не назову вам его номера. Я ожидал от него кое-что взамен за свой голос. – Кардинал сжал пухлые кулачки. – А теперь…

– А теперь?