Когда Ребекка вернулась домой, Андерса там не было.
Всех его вещей.
Одежды.
Половины всего того, что они покупали вместе.
Он убрал за собой. Холодильник отмыт мощным средством «Мистер Мускул», под туалетом ни малейшего пятнышка. Он подкрасил входную дверь, и на стене внизу, где ударяешь обувью или сумками. Никакой записки, никаких сообщений, никаких СМС, ничего в «Ватсапе».
Она ложится на кровать, смотрит в стену, на репродукцию Марка Ротко, которую она вообще не замечала три года. Как красное цветовое поле вибрирует по краям, переходит в желтый, а затем опускается в пропасть синего. Она помнит текст под репродукцией, отсюда он микроскопического размера. Слова художника, «Silence is so accurate[166].
Даже напечатанная на дешевой бумаге, эта картина как бы падает в нее, стекает по стене, перекатывается, как волны взад и вперед, и Ребекка начинает дышать, снова наполняет легкие, напрягает диафрагму и поднимает глаза к белому потолку.
Now what?[167]
Лихорадка возвращается, и Тим самовольно увеличивает дозу антибиотиков, спит, потеет, пьет. Май Ва приходит к нему, приносит еду, чистую одежду, купленную на каком-то китайском базаре, сидит рядом на кровати автодомика и караулит, пока он ест булки, приготовленные на паровой бане, следит, чтобы он съел каждый кусочек теста. Он пытается встать, в боку резь и жжение, и Май Ва приносит утку, которую она выносит, когда приходит. Ему удается встать, осторожно, он держится за мойку, чувствует, как дрожат ноги, они могут его подвести, но он все-таки встает, и температуры больше нет.
Он просит Май Ва купить ему телефон без абонентской карты, одноразовый. Она возвращается с подержанным «Самсунгом».
Он переносит туда все свои контакты, снимки, посылает сообщение Симоне. Рискует, доверяет ей. Она наверняка беспокоится, поскольку он не звонит.