Китаец вылезает из машины. Не приветствует, а идет прямо к грядке и начинает вырывать сорняки.

– Old friend[172], – говорит Май Ва и проводит пальцем по губам, будто закрывает замок молнию.

– How much for the car?[173]

– Pay me later[174].

– No[175].

– Three thousand. OK?[176]

Он дает ей четыре тысячи из пакета с деньгами Петера Канта.

– Too much, mr Tim[177].

Небо над ними окрашено в пылающие нюансы красного цвета, спектр которого находится в постоянном движении, тона проникают друг в друга.

В боку пульсирует, когда он ее обнимает, и она отвечает ему тем же. Ее тело удивительно твердое в тех местах, где он думал, что мягкое, он шепчет «спасибо», и они отпускают друг друга. Он садится в машину, бросает пакет с деньгами на пассажирское сиденье и уезжает оттуда.

Он останавливается на бензозаправке в промышленном районе Son Moix, напротив зала для боулинга, недалеко от парковки, где он наблюдал, как Гордон Шелли занимался сексом в джипе «Рендж Ровер».

Из только что припарковавшейся «Тойоты» вылезают дети, мама кричит им, чтобы успокоились. Сквозь большие окна зала он видит, как поднимаются к потолку серебристые шары, наполненные гелием.

В туалете бензозаправки он умывает лицо, подмышки, чувствует, как запах собственного пота недельной давности смешивается с вонью засохшей мочи. Чистый хлопок футболки, которую ему дала Май Ва, начинает прилипать к коже.

Его лицо в зеркале. Похудевшее.

Кожа обвисла на челюстях, морщины на лбу стали глубже, почти незаметная царапина над бровью.

Звонит телефон.

Симона.

– Ты где?

– Моюсь.