– Давай поднимемся в кабинет заместителя комиссара и все ей расскажем. Мне очень хотелось бы дать ей понять, что дело движется, что мы не бездельники, – сказала Эсти, вставая.
– Да, я тоже считаю, что надо поставить ее в известность.
Когда мы вошли в кабинет, Альба, как обычно, говорила по телефону.
– Сегодня вернусь к ужину, не беспокойся, – тихо сказала она.
Тон, которым Альба обращалась к собеседнику, не оставлял сомнений: она говорит с мужем.
Он ее контролирует? Переживает за нее? Требует, чтобы она вернулась с работы пораньше? Интересно, у них так всегда?
Я понял, что мне не хочется его себе представлять, думать, какой он, как выглядит. Менее болезненно воспринимать этого мужа как нечто полуреальное, невидимое. Для меня он не имел тела, не имел очертаний, не занимал в пространстве объема от полутора до двух метров. Спрашивая себя, какие у них отношения с Альбой, я рисковал зациклиться на этом вопросе, а добром это не кончилось бы.
Эстибалис выразительно кашлянула, чтобы ее услышали. Начальство отложило телефон и сосредоточилось на нас.
– Как приятно снова видеть вас за работой, коллеги. Есть новости?
– На этот раз есть, – поспешил я. – У нас появилась новая линия расследования. Я уже докладывал, что мы собираемся тщательно изучить окружение близнецов. По нашему мнению, у виновного имеются достаточно веские мотивы, чтобы портить им жизнь целых двадцать лет.
– Пока вы рассуждаете здраво, – отозвалась Альба. – Садитесь, и поговорим об этом подробнее.
Мы послушались.
– Итак, у нас есть основания полагать, что у близнецов был…
В этот миг телефон Альбы снова подал признаки жизни, в качестве рингтона зазвучала
Я посмотрел на Альбу: та покраснела до ушей.
– Заместитель комиссара Сальватьерра, – деловито ответила она, посмотрев на экран и опознав номер.
Раздался женский голос. Женщина говорила быстро, и Альбе пришлось ее перебить.
– Хорошо, – сказала она через некоторое время. – Мы проработаем эту версию. К нему немедленно отправится патрульная машина и проверит его местонахождение. Как только у нас будут новости, я вам позвоню. Прошу не делать никаких заявлений для прессы, пока мы не узнаем точно, что произошло. Скажите, что расследование продолжается, но говорить с ними вы не имеете права.
Она сидела в кресле, нахмурив брови, и о чем-то напряженно размышляла.