Я посмотрел на него: под моим укоризненным взглядом он лихо заломил берет.

Я поднялся по грунтовой тропинке и дошел до железной решетки крошечного кладбища. Стена, в которой располагалось штук двадцать свежих ниш, по обе стороны – священная земля, на которую никто из жителей Вильяверде не осмелится ступить. Земля, скрывающая кости наших предков, упрятанных в нее еще в те времена, когда свободного пространства было не так много, и решено было построить цементные ниши, которым годы спустя все равно угрожало перенаселение.

Бабушка смотрела на меня с фотографии в рамке, – молчаливо умоляя заботиться о дедушке. Так было всегда. Но в этот раз мне показалось, что выражение ее лица изменилось: сейчас она умоляла, чтобы я заботился о себе.

Я печально побрел назад к огороду двоюродной бабушки.

Так я никогда и не узнал, что сказал ей дед и как ему удалось добиться того, чтобы она со мной поговорила; на мои вопросы он лишь пожимал плечами и категорически отказывался отвечать.

Когда я вернулся в огород, бабушка сидела в старом пляжном шезлонге. Грабли лежали в стороне. Она была готова к разговору.

– Сеньора разыскивала ребенка. Незадолго до этого умер ее муж, и ей больше ничего не угрожало.

– Что значит – не угрожало?

Бабушка вздохнула и посмотрела на видневшуюся вдалеке сьерру.

– Муж доньи Бланки был настоящий дьявол, она всю свою жизнь жила в страхе.

– Вы хотите сказать, что она была жертвой домашнего насилия? – заинтересовался я.

Бабушка покосилась на меня единственным глазом, ничего не понимая.

– Он ее бил, Фелиса? – перевел мои слова дедушка.

– А то как же. Он был королем Витории, мог делать все что угодно, и никто с ним не связывался.

– Вы сказали, что она разыскивала ребенка. О каком ребенке речь? Если недавно умер ее муж, значит, в Вильяверде она появилась не раньше 1989 года.

– Понятия не имею, какой тогда шел год, сынок. Они все у меня в голове перемешались… Дай мне договорить и чем раньше, тем лучше, – перебила она меня, разгладив складки на юбке.

– Хорошо, бабушка. Если не трудно, опишите вашу встречу с этой женщиной.

– Я работала медсестрой у врача, его звали доктор Урбина. Я присутствовала, когда в клинику в Витории приходила на консультацию супруга дона Хавьера Ортиса де Сарате. Бедняжка Бланка узнала, что у нее рак, вот и приехала в Вильяверде со мной повидаться. Ей хотелось все уладить прежде, чем она покинет этот мир.

– А чего она хотела от вас? – Я глотнул побольше воздуха: не каждому инспектору приходится допрашивать собственных родственников.

– Она надеялась разыскать мальчонку и спрашивала фамилию его приемных родителей.