Болдуин ждал ее у дверей с довольной улыбкой на лице. Когда они вышли в коридор, Джессика спросила:

— В чем дело?

— Ты о чем?

— У тебя на лице такая хитрая улыбка, как у десятилетнего мальчишки, которого застали за какой-то пакостью.

— Я никак не думал, что это доставит мне такое удовольствие. До этого момента Уэсли полностью держал себя в руках.

— Он вспыльчив и всегда был таким. Раньше я этого не замечала, потому что в моем присутствии он старался сдерживаться, но сейчас, оглядываясь назад, я вспоминаю, что видела мельком свидетельства того, как вырывалась на поверхность его истинная сущность. Остается только жалеть о том, что я не обращала на это внимания.

— Мы созданы так, что не можем думать о других людях гадости. Тебе не в чем себя винить.

Болдуин проводил ее на подземную стоянку к ее машине. Когда Ярдли бросила портфель на заднее сиденье, он спросил:

— Не хочешь поужинать вместе?

Обернувшись, она посмотрела на него.

— Кейсон… честное слово, я сейчас не в том положении…

— Так, хватит. Прежде чем ты договоришь эту фразу до конца и оскорбишь меня, просто позволь сказать, что ты нравишься мне как друг. И если захочешь, чтобы мы оставались только друзьями, я ничего не имею против. Но я не хочу заводить этот разговор прямо сейчас. Не могу себе представить, что тебе приходится сейчас переживать, и ты сама, несомненно, меньше всего хочешь говорить об этом. Пусть будет так. В настоящий момент я только хочу, чтобы ты знала: я здесь, я рядом.

Улыбнувшись, Ярдли стиснула ему руку.

— Спасибо. Я знаю, что ты здесь и ты рядом. Но мне нужно подготовиться к завтрашнему дню.

Выезжая со стоянки, она увидела, как Болдуин провожает взглядом ее машину.

* * *

Было уже шесть часов вечера, когда Ярдли получила сообщение, которое так ждала: криминалист-одонтолог прилетает ночным рейсом. Завтра утром он отправится прямиком к коронеру и выполнит сравнительный анализ, проверяя, соответствуют ли следы зубов на правой ступне Джордан Руссо стоматологическим капам, сделанным по слепкам с зубов Уэсли Пола.

Стоя у раковины, Ярдли жевала салат. У входной двери стояли кроссовки Тэры. Ярдли прекрасно помнила крошечные пинетки, первую обувь, купленную дочери. Маленькие серые ботиночки для пухленьких ножек. Казалось, это было совсем недавно. И можно было буквально дотянуться рукой до этих воспоминаний.

С деньгами у Джессики тогда было туго, и ей пришлось решать: если купить пинетки, ей самой придется несколько дней обходиться без ужина. Она выбрала пинетки и до следующей зарплаты ела ложкой из банки арахисовое масло. Дочери она об этом не рассказывала. Тэра никогда не узнает, какой выбор стоял тогда перед ее матерью и как легко ей было отказаться от ужина, чтобы ее малышка получила пинетки гораздо лучше тех, что предлагались в комиссионке.