Пришвартовавшись сразу за кормой яхты, я отправил своих спутников и Солдата размять ноги, а сам занялся делом. На верхней палубе не было ни одной живой души, но откуда-то из салона доносилось ритмичное биение стереобасов. Направляясь в общественный туалет на причале, я прошел вдоль борта яхты от кормы до носа и еще раз убедился, что судно было новеньким и в идеальном состоянии. Несомненно, за ним тщательно ухаживали. Похоже, им кто-то очень гордился. Хвастался им. Несмотря на это, на борту я не увидел ни названия, ни номера, ни каких-либо других отметок. Единственное, что отличало эту яхту от ей подобных, это то, что она была полностью выкрашена в черный.

Если бы я решил переждать шторм или, по крайней мере, дождаться, пока немного ослабеет ветер, места лучше, чем гавань Эллиот-Ки, я бы выбрать не мог. Сейчас погода была такова, что ни один нормальный капитан не стал бы ни пытаться забрать кого-то с берега, ни доставить людей на другую лодку или – тут меня осенило! – в дом на сваях в открытом океане. Волны и ветер сделали бы подобную миссию самоубийственной: пострадали бы и яхта, и ее пассажиры. Но в ожидании, пока ветер ослабеет, я бы поставил свою яхту именно здесь, на Эллиот-Ки.

Я был уверен, что моя догадка верна, но мне необходимо было произвести дополнительную разведку. Затевать же что-то в этом роде, имея на борту измученных качкой, усталых людей, не стоило, поэтому после небольшого отдыха мы вышли из гавани и двинулись к Ки-Ларго, держась поближе к мангровым зарослям на берегу. Мангры – мои любимые деревья, и, пока мы лавировали между их полузатопленными купами, Летта, кажется, догадалась о причине моего маневра. Она, впрочем, ничего не сказала: как и я, она была рада оказаться подальше от открытой воды, где мы все чувствовали себя словно горошины в бетономешалке.

Солнце быстро спускалось к горизонту, но Летта продолжала молчать. Она вообще ничего не говорила – она просто стояла рядом со мной, и, если говорить откровенно, мне это очень нравилось.

Глава 32

Глава 32

Уже в сумерках, когда слева от нас замаячил Ки-Ларго, мы прошли под мостом Кард-Саунд. Этот мост пользуется довольно широкой известностью. Несколько лет назад какой-то спятивший писатель, потерпев неудачу на любовном поприще, съехал на своем «Мерседесе» с его центрального пролета и свалился в воду с высоты шестидесяти пяти футов. Какое-то время спустя помятое чудо немецкого автопрома подняли со дна и поставили на берегу, словно ржавый памятник человеческому отчаянию. Или глупости. Любопытно, что тело писателя так и не нашли.