Он и был им – моим защитником и спасителем.

Прошла еще неделя, и мы, погрузившись в два такси, выехали в аэропорт Ки-Уэста. Там, на взлетной полосе, уже ждал частный реактивный «Гольфстрим-V». Первой по трапу поднялась Элли. За прошедшие дни толстая броня, под которой она пряталась от всего мира, окончательно исчезла, явив нам горячую, отзывчивую душу и нежное, любящее сердце. И эта новая Элли нравилась мне гораздо больше старой.

– Приедешь меня навестить? – спросила она, замешкавшись на нижней ступеньке трапа.

– Конечно. – Я задолжал ей, моей дочери, не мгновения, а годы, и нам надо было многое наверстывать. Впрочем, я был уверен, что во Фритауне ей понравится.

– А когда?

– Скоро.

– Обещаешь?

Я кивнул.

Элли повернулась, поднялась еще на пару ступенек и снова остановилась.

– Меня слишком многие обманывали. Обещали, а потом не сдерживали слово.

Улыбнувшись, я расстегнул ремешок «ролекса» и надел часы ей на запястье.

– Я хотел бы получить эту штуку обратно.

Элли рассмеялась и машинально взглянула на циферблат, проверяя, который час.

– Ну, это вряд ли… – проговорила она и запнулась. Слегка наклонив голову набок, Элли почти целую минуту смотрела на меня. Наконец она протянула руку и сдвинула мои солнечные очки на лоб.

– Всю жизнь… всю жизнь я хотела узнать, как ты выглядишь, и вот… – Элли потянулась ко мне, крепко обняла и поцеловала, потом подняла растопыренную пятерню. Пальцы ее дрожали, но она не убирала руку, пока я не приложил к ней свою ладонь. Секунда – и наши пальцы сплелись, образуя новую, прочную ткань, которая отныне будет называться «мы».

Следующей была Энжел. Программа детоксикации еще не закончилась, и ее лицо казалось измученным и похудевшим, но в глазах девушки была видна решимость во что бы то ни стало довести дело до конца. У трапа Энжел остановилась, чтобы обнять меня.

– Падре…

Я рассмеялся.

– Да?

Энжел поцеловала меня в щеку.