Может быть, я была слишком строга к себе, но мой «американский» акцент внезапно показался мне довольно паршивым.

Я смотрела, как Виктор ищет информацию о несуществующих частных школах, где я работала, и заходит на сайты моего собственного производства.

Он развернул мое фото на весь экран. У меня на виске остался едва заметный след после ветрянки. Вспомнят ли его Джаниса и Эбигейл?

Глава двадцать восемь

Глава двадцать восемь

— Вот, остановите здесь, — сказала я, когда в моем поле зрения оказался массивный дом.

— Но это сторожка, — сказал водитель, и автомобиль поехал дальше по рытвинам подъездной дороги. Из-за сероватых вересковых пустошей начал виднеться клин зеленого газона. Посреди него лежало упавшее дерево и ожидало, когда кто-нибудь, вооружившись бензопилой, его уберет.

Наконец я увидела его: Клашердон. Краска выцвела. Под каждым неровным оконным проемом красовалось черное пятно плесени, а дымовая труба накренилась под довольно опасным углом.

Он выглядел намного более впечатляюще, отражаясь в реке, вившейся по тысячам и тысячам акров земли Альбины.

Оз положил руку мне на бедро:

— Ты слишком нервничаешь. Я тебя уверяю, богатые люди — совсем как твои любимые студенты-искусствоведы. Чем менее впечатленным ты выглядишь, тем усерднее тебе целуют зад.

В то время мы жили в сквотированном доме в Лейтонстоуне и зарабатывали деньги, воруя банковскую информацию, кредитные карты и иногда технику. Наши соседи, бедные студенты-искусствоведы, снимали перформансы на видео: разговаривали, спорили, занимались сексом или голыми пели оперные арии.

Мне это нравилось. Мы с ними пили водку в большом количестве (для согрева) и вели оживленные беседы о методе Станиславского. Оз наблюдал за всем этим со стороны и раздражался, без устали ругаясь с ними по поводу политики и пытаясь придумать, как бы нам добыть достаточно денег, чтобы заполучить собственную квартиру.

— Я в порядке, — сказала я. — Только пообещай мне, что это будет разовая акция. Мы заходим, мы получаем, что нам нужно, мы выходим.

Водитель сделал вид, что не видит в зеркале, как Оз меня целует.

— Клянусь богом! — Он возбужденно сжал мою коленку. — Ты потом сама будешь рада, что сделала это. Помни, тебе нужно вызвать у него сочувствие. Заставить его чувствовать себя виноватым за то, что оставил тебя в Индии без гроша в кармане. Он твой должник. Я уже молчу о том, что все эти годы он скрывал от тебя информацию о твоей маме, не оставляя тебе другого выбора, кроме как скитаться по ирландским кладбищам…

— Нет. Оз, я уже говорила тебе. Мою мать мы приплетать не будем. Если ты заикнешься об Ирландии… — Я стала ему угрожать. Разводом, Интерполом.