Все, что нужно было для объяснения и понимания всей ситуации, было именно в ней. Все поступки и последствия, которые за эти годы заставили его загнать себя так далеко в угол, что он больше не мог видеть выхода из всей этой ситуации.

Сверхъестественное или нет. Разве это имеет значение?

Если бы кто-то спросил, он не смог бы привести нормального объяснения. Не было никаких поддающихся логике аргументов или вообще какого-либо рационального объяснения того, почему он вдруг затормозил так, что взвизгнули шины, развернулся и проехал около ста метров назад, прежде чем свернуть направо на гравийную дорогу и продолжить движение прямо в лес. Единственное, что он знал, это то, что до этого ехал не туда, а теперь был на правильном пути.

Он пронесся мимо «Польшепавильонен». Это было обычное кафе, но, несмотря на странное его местоположение прямо в лесу, все его столики заполнялись жаждущими вафель гостями каждое утро, как только солнце поднималось над лесом. Он трижды был там с Теодором, и каждый раз им приходилось ждать свободного столика. Теперь там было пусто и безлюдно. Никаких гостей. Никакого персонала. Никакого Теодора.

И все же он не колебался ни минуты. Как будто знал то, чего совершенно точно знать не мог.

Примерно через пятьдесят метров он свернул налево, а еще через несколько сотен метров оказался у пешеходного моста, протянувшегося через железнодорожные пути.

Здесь было так же пусто, как и в кафе. Ночная мгла заполнила все пространство таким густым туманом, что рельсы, которые находились в десяти метрах под мостом, невозможно было разглядеть. Он не мог увидеть даже противоположный конец моста. Все как будто купалось в нескольких слоях туманной пелены, и только когда он дошел до середины моста, то увидел велосипед Теодора, брошенный с другой его стороны.

Он пришел правильно, но вовремя ли? В то время как Теодор ехал на велосипеде прямо по улице Польшегатан и был здесь через минуту, он сам сделал большой крюк, объехав пол-леса.

— Теодор? — крикнул он прямо в туман. — Теодор, ты здесь?

Но единственное, что было слышно — это эхо его собственного отчаянного голоса, которое становилось все более размытым по мере удаления. Он словно прислушивался к собственному горю от осознания того, что его худшие страхи стали реальностью.

Что-то шевельнулось сзади наискось от него. Он обернулся, чтобы получше рассмотреть, но так как туман был слишком плотным, он заметил только небольшое движение среди теней. Но что-то там было. Что-то зависло в воздухе метрах в двух от самого моста.

Он подошел к перилам, которые были дополнительно усилены очень высоким заграждением, последние полметра которого были выгнуты наружу, чтобы усложнить задачу всем тем, кто хотел попрощаться с жизнью именно здесь. Такое препятствие явно не остановило его сына. Потому что он был именно там или, вернее, его тень.