Его руки тряслись так сильно, что пришлось использовать их обе для того, чтобы вставить ключ в замок зажигания и повернуть его, не имея ни малейшего представления, в каком направлении он поедет.

У Теодора не было друзей, домой к которым он мог заявиться в любой момент. К сожалению, с тех пор, как они переехали сюда, у него не появилось ни одного по-настоящему хорошего приятеля. Другими словами, не было никакого смысла осматривать кварталы рядом с их домом или школой.

То, что он направился на юг, в город, казалось самым очевидным. Но это предполагало, что там должен быть кто-то, с кем он мог встретиться. В противном случае целью мог быть поезд или паром в Данию.

Но побег из страны стоил бы немалых денег и требовал наличия какого-то плана, а у Теодора не было ни того, ни другого. Это не было бегством, которое было спланировано заранее. Этим побегом полностью управляли эмоции. Страх и паника от того, что ждало его на свидетельской трибуне. И уж где бы он сейчас не хотел оказаться — так это именно в Дании.

По этой причине он решил ехать прямо в противоположном направлении, к лесу Польшескуг, пытаясь отбросить мысли, которые были у него в голове в течение последних нескольких часов и теперь удерживали все его внимание.

Он свернул направо на улицу Йохана Банера, а затем налево на улицу Румаресвег с лесом Польшескуг на левой стороне.

А ведь он даже не верил в сверхъестественное. В то, что по другую сторону есть существа, которые обладают возможностью заглядывать в будущее, и что можно просто достать доску с буквами для общения с ними. Для него будущее никогда не было ничем иным, как результатом различных цепных реакций, где одно следствие вело к другому.

Совершенно не отдавая себе отчет почему, он повернул налево на дорогу Кристер Бойе на кольцевой развязке и поехал дальше мимо крематория с его рвом прямо в Польшескуг, густая листва которого эффективно затемняла светлую летнюю ночь.

Тем не менее, он не мог избавиться от беспокойства, которое передалось ему от Матильды. Оно было реальным, в этом он не сомневался. Она, очевидно, чувствовала его еще месяц назад, но не успела рассказать об этом до того, как получила пулю в живот и упала на пол без сознания. Но как только очнулась в больнице после всех операций — это было первое, о чем она заговорила.

Если она выжила, то кто в их семье умрет?

Велосипедная дорожка уходила в лес с правой стороны от дороги, но он не видел ни велосипедного фонаря, ни чего-либо еще, что означало бы, что он на верном пути.

Наука, логика, весь здравый смысл говорили, что он не должен думать об этом. Но как бы ему ни хотелось, нельзя было закрывать глаза на ту связующую нить, которая прошла через жизнь Теодора с самых первых школьных лет и до сих пор.