– Он приводит некоторые разумные доводы.

– Ты что, говорила с ним? – Голос Адама звучит все громче.

– Да, – отвечаю я, стараясь выдерживать ровный тон. – И Рейчел тоже.

Глаза Адама, похоже, вот-вот вылезут из орбит.

– Я же говорил тебе, что она чокнутая. – Ярость нарастает в нем. Он почти доходит до точки кипения, что мне и требуется.

– Я им верю, – говорю я, подзадоривая его.

– И что она теперь говорит? Что это я убил Шайлу? Что я с ней спал, а в ночь посвящения убил ее и повесил это на Грэма? – Адам шумно выдыхает, качая головой. – Бред сумасшедшей.

– Так ли? – спрашиваю я ровным и громким голосом. – Это бред, по-твоему?

– Что ты хочешь этим сказать?

Меня охватывает странное спокойствие.

– В этом есть смысл, – медленно говорю я. – Ты подарил ей те серьги, излил ей душу, а она тебя отвергла. Может быть… – Я намеренно замолкаю.

Плечи Адама напрягаются, когда я упоминаю о бриллиантах. Его кулаки сжимаются.

– Ах, серьги, – усмехается он, словно только что вспомнил о них впервые за три года.

– Я их видела. – Я придаю голосу еще больше твердости. – В твоей тумбочке.

Его взгляд леденеет.

– И это после всего, что я для тебя сделал? Так ты мне хочешь отплатить? Подозревая в том, что я убил Шайлу? Да ты рехнулась. Тупая сука.

– Как ты меня назвал? – Ярость подскакивает к горлу, угрожая задушить меня.