— Вы точно с тех детских пор не видели свою сестру? — вдруг спросил Аристарх, не отрываясь от его лица.

— Не видел, — машинально выпалил Бахудыров и вздрогнул, как будто стушевался от той быстроты, с какою произнес два слова. Однако быстро привел себя в норму и взглянул на Аристарха ясными глазами, по-детски правдивыми и беззащитными. — Может, вас еще что-то интересует? — спросил. — Может, хотите посмотреть в других комнатах? Могу устроить экскурсию! — В голосе была легкая ирония.

Сказал он это, надеясь, что Акламин откажется от такого предложения, но тот не отказался. И молодой человек от неожиданности замешкался, но делать было нечего — сам предложил.

Сглотнув слюну, он повел оперативников по богато обставленным комнатам, объясняя, что где находится. От всей этой роскоши рябило в очах. У помощника Аристарха разбегались глаза. На многое он смотрел с открытым ртом, не понимая, что это, для чего и как называется. Каждая комната была с избытком напичкана старинной мебелью, которой хватило бы еще не на одну такую же квартиру. Дорогая посуда, вазы, картины. Акламин был серьезен. Все это было красиво по отдельности, но собранное в таком количестве вместе — утомляло. Обойдя все комнаты, Бахудыров, выйдя в прихожую, развел руками:

— Все. Ну, если не считать спален. Хотя могу показать и их. Если не возражаете.

Возражений со стороны оперативников не последовало, и Бахудыров повел их в спальню. Приоткрыв дверь, произнес внутрь:

— Прости, дорогая, но полиция хочет посмотреть комнату, — подождал, когда женщина отзовется и скажет, что можно входить, пояснил оперативникам: — Это спальня жены и ребенка. — И широко открыл двери.

На просторной кровати с красивыми резными спинками, укутавшись в одеяло, лежала молодая женщина. Наружу торчали только большие удивленные глаза и нос. У другой стены стояла детская кровать. Ребенок укрыт с головой. Богатое убранство спальни было словно из девятнадцатого века.

На стульях с выгнутыми спинками, на полу небрежно брошенные вещи: женский цветной халат, кидающийся в глаза оборками и вышивкой, детские колготки, пушистые женские тапочки, валяющиеся на прикроватном коврике, как попало, детские туфельки. Обведя спальню глазами, Акламин извинился перед женщиной и вышел. В прихожей смущенно почесывал затылок его помощник.

Подойдя к следующей двери, Бахудыров некоторое время постоял и толкнул ее. Вторая спальня по размерам была, как и первая. С подобным же убранством. Кровать разобрана, смята. Но в комнате идеальный порядок, как будто это было нежилое помещение. Войдя, Аристарх удивленно посмотрел на молодого человека. Тот мгновенно пояснил: