— Ты заигралась, сестричка! — недовольно проворчал молодой человек. — Запуталась в своих шахматных комбинациях, перемудрила самоё себя! Ты знаешь, что этот мент показал мне?! Фото, на котором ты вместе с Папой и еще кем-то, и сравнил твою физиономию с той, которая на нашей семейной фотографии в кабинете на столе.

В глазах у Александры блеснул сердитый огонек:

— Не повышай голоса, братец, не забывай, что я старше тебя!

Ее брат прошагал по комнате, сел на кровать.

— Второй раз ко мне менты вламываются! — пробурчал, садясь на кровать. — А сегодня уже вообще беспредел. В такую рань, во-первых, а во-вторых, чуть тебя не прихватили! Если бы ты ночью своевременно не управилась с Кагоскиным и вернулась сегодня позже, ты могла бы напороться на них. Мне пришлось устроить им путешествие по всем комнатам, чтобы замылить глаза! Младший опер, по-моему, очумел от всего, что увидел.

— Ты же сам предложил, — заметила сестра, садясь рядом.

— А что мне оставалось делать? — вспыхнул брат. — Еще раз ждать их к себе?!

— Ты все правильно сделал! — сухо одобрила Александра, потом так же сухо упрекнула: — Но во всем ты сам виноват!

Вскочив с кровати, молодой человек заходил по комнате, резко отбрасывая ногами полы халата. Ему не понравились слова Александры, но он осознавал, что сестра была права. Она продолжала говорить:

— Какого черта ты держал на столе в кабинете мою фотографию, особенно сейчас, когда заварена такая каша?

— Не забывай, что на той фотографии не только твоя физиономия! — возмутился молодой человек, продолжая ходить по мягкому ковру.

— Только не твое, а мое лицо заинтересовало ментов, — раздраженно усмехнулась Александра. — Ты должен был думать головой, а не задним местом. Плохо, когда зад перевешивает голову.

Уязвленный, брат заиграл желваками, глубоко задышал, расширяя ноздри. Остановился против нее, нахмурился, затем, успокаивая себя, посмотрел вопросительно:

— Откуда к полиции попало твое фото с Папой?

— Тут и знать нечего, — усмехнулась Александра. — Потрясли, видать, Папины пожитки — из какого-нибудь кармана и вывалилось. Я знаю это фото. Папа хранил его не из-за моего лица, хотя, возможно, оно ему нравилось и нравится до сих пор. Там Папа рядом с собой запечатлел тех, кто этого очень сильно сейчас не хотел бы, отдал бы за эту фотографию все свои деньги. Папа — битый волк. Он знает, как подминать под себя даже высоких представителей власти. Если менты займутся этим фото, они могут много накопать. Мое лицо — это так, красивая декорация на фоне тех лиц, которые присутствуют рядом с Папой.