— Ты имеешь в виду, что не удалось установить, кто они были? — «спросила я.

— Нам не поступало заявлений об исчезновении, — ответил Павлик. — Головы есть. Значит, женщины убиты. Но об их пропаж» никто не заявлял.

— Что же вы «сделали?

— Ничего не «сделали, — сказал Павлик. — Что тут можно сделать? Проверили дома, возле которых нашли голову. Дома эти в разных частях города.

— А как вы проверяли? И что проверяли? — поинтересовалась я.

— По схеме, — сказал заместитель прокурора. Потом, видя, что я все же не понимаю, пояснил: — Искали по двум направлениям. Сначала взяли тех жильцов, кто имел судимость. То есть подозрительный контингент. В каждом доме это два-три человека.

— Ну и что?

— Ну и ничего. Никто же не признается. Не скажет: «Да, это я сделал. Вяжите меня». Потом проверили всех тех жильцов, кто мог знать этих женщин. Подруги, друзья, сослуживцы. Произвели несколько обысков.

— У кого?

— У наиболее подозрительных. Должны же быть следы. Следы всегда остаются. Самым подозрительным был один мужик. Голову той замужней женщины, Натальи нашли возле дома на Пионерской улице. Среди жильцов есть мужик, с которым она работала вместе. Она была товаровед, а он — грузчик на складе. Все-таки какой-то контакт. А у мужика к тому же судимость была. И не какая-то, а за убийство. Он в свое время в пьяном виде тещу зарезал на кухне. Получил семь лет. Отсидел пять и год назад вернулся. Мог он убить ее? Как ты думаешь?

— Мог, — сказала я. — Если одного человека убил, то мог и второго.

— Вот, — обрадовался Павлик. — Типично милицейское рассуждение. А еще все ругают милицию… Тещу он убил по пьянке, на почве личных неприязненных отношений. Раскаялся, живет сейчас с женой и двумя детьми. Даже жена его простила, хоть он ее маму порешил. Дрянная старуха была, должно быть… По тещу он ведь просто пырнул и все. А тут — расчленение. Зачем ему это было делать? И на какой почве? Без мотива?.. Одним словом, для порядка мы обыскали квартиру и, конечно, ничего не нашли.

Павлик закурил опять и тоскливо посмотрел вновь в окно.

— Да и не должны были найти, — заключил он, как бы рассуждая сам с собой.

— Почему? — спросила я.

— Потому что тут явно не в жильцах дело, — ответил Павлик. — Судя по «расчлененке» убивает маньяк. Обычному убийце не нужно отрезать голову у жертвы. Это трата времени и сил. Незачем… А тут явный маньяк. Но головы находятся в разных частях города, возле разных домов. Что же, в каждом доме свой маньяк, что ли? Конечно же, нет.

Я задумалась, пытаясь собрать в своей голове воедино соображения Павлика и вообще осознать то, что он рассказал.