— Что нравится? — спросила я, удивленная таким пылом Павлика. Но, видно, у него, что называется, «наболело»…

— Нравится делать тут деньги, пьянствовать, насиловать и грабить, — сказал он жестко. — Так вот, мы все проверили, но найти Валентину нам не удалось. И я сильно подозреваю, что скоро мне придется огорчить Франца. То есть, я сижу вот здесь и жду, когда мне позвонят и скажут, что нашли голову Валентины. И мне придется самому звонить Францу.

— Вы с ним друзья?

— Нет, но все же я был первым, к кому он прибежал наутро после того, как Валентина не вернулась домой. А потом, мы все же добрые знакомые. Это ведь ты уехала и забыла навсегда обо всех нас, — сказал Павлик. — А здесь у нас человеческие отношения рвутся не так быстро… Так что я предчувствую, что меня ждут неприятные минуты.

— А вы проводили какую-нибудь экспертизу? — поинтересовалась я.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Павлик. — Обычную медицинскую, конечно, проводили… Но что она может дать, кроме установления приблизительной даты смерти по признакам разложения? Ничего, кроме этого, мы не получили.

— Я имею в виду психиатрическую, — сказала я. — Вы пытались установить психологический портрет преступника? Можно ведь попытаться представить себе его, и тогда будет легче искать.

— Видно сразу, что ты давно живешь в большом городе, — сказал Павлик насмешливо. — Здесь есть один участковый психиатр на район. Но эта бедная женщина едва успевает лечить алкоголиков и слабоумных старушек… Я спрашивал у нее, кстати, об этом.

— И что она тебе ответила?

— Она сказала, что судя по тому, что все пострадавшие — женщины, да еще молодые, преступник скорее всего маньяк, свихнувшийся на сексуальной почве. Но это и без нее было понятно.

— Почему понятно?

— Ну, посуди сама… Все маньяки такого плана свихнулись на сексуальной почве. Они могут даже сами этого не сознавать. Но первопричина, конечно, в этом и ни в чем ином. Так что, как это может нам помочь? Мы же не знаем механики процесса. Где тела? Что он с ними делает? Мы пока что имеем только головы. А из этого портрета преступника не составишь. Нам нужно знать хотя бы мотив преступления. Зачем он убивает женщин? Он их насилует и потом убивает? Или нет? Вопросов слишком много. Помнишь, мы еще в школе проходили какие-то уравнения, в которых было слишком много неизвестных? Разные там иксы и игреки? Так вот, в данном уравнении неизвестны почти все члены…

Наш разговор с Павликом прервал телефонный звонок. Он снял трубку и долго молчал, прижав ее к уху и слушая, что ему говорят.

— Вы уверены? — наконец спросил он. — Вы сами видели? Врачей пригласили?