Хорошее настроение сразу испортилось, когда оказалось, что на ближайший поезд нет билетов.

— А на когда есть? — ставшим сразу тоскливым голосом спросила Надежда у кассирши.

— Через пять часов, — отрезала та. — На двенадцать часов, на проходящий… Может быть, будут. Подходите за полчаса.

Надежда Владимировна, расстроенная, отошла от кассы.

Идти домой? Но так не хотелось возвращаться. Свекровь опять скажет какую-нибудь гадость. Что-нибудь вроде того, что невестка даже купить билет на поезд не может. Глупо, но обидно…

Идти гулять пять часов по улицам?

Надежда Владимировна так и сделала. Она прошлась по привокзальной площади, приценилась к товарам в киосках. Потом выкурила сигарету на лавочке возле памятника Ульянову-Ленину, который не успели стащить с постамента за отсутствием денег у железнодорожного начальства.

Весь город обсуждал проблему, кто будет демонтировать этот уродливый памятник монстру. Город говорил, что это не муниципальное дело, так как памятник стоит на привокзальной площади, и пусть этим занимается железная дорога. А дорога писала длинные реляции, что памятник устанавливала не она, а кто-то другой.

Закончилось все тем, что решили полюбовно — снимать памятник должен тот, кто его устанавливал. А поскольку это был райком партии, а райкома давно уже нет, то и вопрос решился сам собой. Некому, так некому.

Вот памятник, загаженный птицами, позеленевший, так и стоял рядом с вокзалом.

Вокруг были скамейки, сидели бомжи, нищие, всякие старики и старухи с кошелками. Находиться там было неприятно. Надежда Владимировна затоптала окурок и пошла в зал ожидания.

Можно было зайти к подруге, которая жила тут недалеко, но Надежда вспомнила, что та в больнице. Она вчера говорила с ней по телефону. Так что деваться было некуда.

«Куплю журнал и буду читать, — подумала Надежда. — Все равно домой не хочу идти. Уехала, так уехала, в конце концов».

Она вошла в здание вокзала, посмотрела на часы, висевшие на стене, сверила их со своими.

«Три часа еще, — подумала она с досадой. — Даже три с половиной. Вот дура-то буду, если и после этого билет не куплю. Тогда уж точно придется возвращаться домой до утра, да еще объяснять этой грымзе, что произошло и где я шлялась».

Женщина вальяжно, не спеша подошла к газетному лотку и стала выбирать себе журнал. Нужно было найти что-нибудь и дешевое и интересное. Но она не успела ни на чем остановить свой выбор, потому что рядом раздался голос:

— Девушка, можно вас спросить?

Если бы голос был мужским, Надежда Владимировна нашлась бы, что ответить. Она шарахнулась бы в сторону и такое сказала бы, что у приставалы надолго отшибло бы желание лезть с разговорами к незнакомым женщинам. Надежда Владимировна была дамой строгих правил…