При скрипе двери и моем появлении голоса смолкли, и все уставились на меня.

Павлик встал из-за стола и вышел ко мне в коридор. Вид у него был возбужденный, и, похоже, он к этому времени совершенно забыл о наших планах.

— Мне кажется, что ты не очень то склонен идти сейчас на танцы, — сказала я сама, видя его выражение лица. — Ты занят, я вижу.

— Новые обстоятельства, — ответил он растерянно. Вид у Павлика был смущенный, он чувствовал себя неловко оттого, что не сможет пойти. Действительно, сам же все придумал, а теперь вот…

Естественно, я нисколько не винила его. Он занят — это было понятно, и ничего не было удивительного в том, что в городе, где каждый день маньяк убивает людей, у прокурора нет времени ходить на танцы с приезжими журналистками…

— Извини меня, — с чувством сказал он. — Оперативное совещание… Ничего не могу сделать. Зато я завтра тебе кое-что расскажу.

— Да не извиняйся, — ответила я. — Я все прекрасно понимаю. Обстоятельства могут меняться каждый час. Мне, как журналисту, это вообще отлично ясно.

— Ну и хорошо, — немного успокоился Павлик, — Приходи завтра, пожалуйста. Придешь?

— Конечно, приду. Куда же я денусь? — ответила я. — До тех пор, пока не поймаете, я буду приходить к тебе каждый день.

Было похоже, что такой ответ ему не понравился. Да, получилось несколько резковато, подумала я.

— Не обижайся, — решила я загладить свою оплошность. — Это у меня просто так вырвалось. Оттого, что я хочу поскорее узнать новости про это дело. На самом деле, мне жаль, что мы не сможем с тобой пойти сегодня в клуб.

Павел посмотрел на меня внимательно и просиял.

— Это уже что-то новое, — сказал он. — Я слышу какие-то новые слова и интонации… Кажется, мне удалось пробить твою ледяную непрошибаемость? Да?

— Не радуйся слишком рано, — кокетливо ответила я. — Просто мне стало жалко тебя за то, что ты сидишь тут, в накуренной комнате в то время, как на улице такая хорошая погода.

Тем не менее мне не удалось отрезвить его, и теперь глаза Павлика засияли. Странно было видеть его улыбающимся в такой момент. Он был весь измученный, лоб его сверкал от мелких капелек пота, галстук съехал в сторону…

Бедняга Павлик, подумала я.

— А как же Франц? — спросила я вдруг, неожиданно для самой себя. — Он ведь будет нас ждать…

Наступила короткая пауза, после чего Павлик развел руками и сказал:

— Ну… Что же я могу поделать… Мне и вправду не вырваться. Я потом перед ним извинюсь. Он должен меня понять. В конце концов, я работаю как раз над этим самым делом, и он больше других заинтересован в том, чтобы я поскорее нашел маньяка. Правда?