— Он?! — воскликнул Сумин и резко отвернулся. По возгласу чувствую, что Тютюнник наступил, что называется, на больное место. Делаю отметки для себя. Вопросов уйма. Но не надо спешить. И нужно опасаться, чтобы вопрос не казался подсказкой. Ведь как бывает? В самом вопросе и содержится желаемый ответ. Нам это ни к чему.

Тютюнник, видимо, понял, что начал с конца.

Больше вопросов суд не имеет.

Вернее, имеет, но не задает пока.

Вопросы остались у меня в записях:

1. Знак. с потерп.?

2. Причина ссоры?

3. Нож? Откуда?

4. Почему все же ударил ножом?

Последний жирно подчеркиваю после отчаянного вскрика Сумина, когда заседатель спросил, не ударил ли его Шишков.

В деле об этом нет и намека.

Включаю свою методу.

— Прошу вас, прокурор, задавайте вопросы подсудимому.

Кудимов недовольно морщится, потирает переносицу указательным пальцем. К капитальному допросу он явно не готов. А ведь знал, что я прокурорам не даю спуску, заставлю работать как положено.

— Э-э-э… скажите, подсудимый, — тянет он, на ходу придумывая первый вопрос, — скажите, — и оживляется:

— Вы ранее знали потерпевших? Приглашали к себе?

Молодец, Федор Иванович. Выясняй сам то, что упустили твои следователи. Вот если бы вам, прокурорам, пришлось не расследовать, а только наблюдать за законностью и полнотой следствия, все эти обстоятельства вы бы следователя заставили проверить. И мало ли чего… как повернется дело, если картина предстанет полная… Ах, правовая реформа, где ты?

— Не знал я потерпевших, — слышу ответ Сумина, — и к себе не звал.

Брови прокурора взлетают. Одно дело прочитать в протоколе, что Сумин распивал спиртное с малознакомыми людьми и после выпивки, во время ссоры, из хулиганских побуждений… Совсем другое дело — услышать в суде, что, оказывается, незнакомые парни без приглашения пришли в дом к Сумину, где выпивали принесенную с собой водку…

Неувязка. Зачем пришли незнакомцы? Почему? К Сумину пришли? Или кому другому?