— Блум…
— Я понимаю твое разочарование, — проникновенно сказал Блум. — Распоряжение самого Ульхольма. Пока он занимает должность, погода не изменится. А занимать он ее, судя по всему, будет долго. Он обладает качествами — я бы не назвал их благородными, но как раз теми, которые высоко ценят при дворе. И знаешь…
— О чем ты, Блум? — Кардель прервал его на полуслове.
Блум запнулся и сморщил нос.
— А ты о чем?
— Я хочу попросить тебя о помощи… может, и не заслуженной…
— Тебя всегда отличали скромность и застенчивость, — съехидничал Блум.
— Речь идет о Петтере Петтерссоне. — Кардель даже не улыбнулся. — Одном из двух старших надзирателей в Прядильном доме на Лонгхольмене.
Блум снял очки и со вздохом потер глаза согнутым пальцем.
— Знаю такого. Его недавно крепко ударили по рукам. Убил заключенную своим кнутом. Сволочь. Ударить-то ударили, но на службу вернули. Можешь сам судить, насколько лакома эта должность. И надо же, только успокоился, как почти тут же покончил счеты с жизнью. В конце лета. Подрался с кем-то — и получил второй приз.
Кардель перегнулся через стол, но Блум проворно отодвинулся вместе со стулом на такое же расстояние.
— Этот Петтерссон силен как бык. Странно, что он проиграл. Не просто странно — очень странно. Может, ты разузнаешь, что с ним случилось перед дракой?
— Кардель! Ты же сам пальт, пусть только по названию. Наверняка есть кто-то, кого ты можешь спросить напрямую.
— Секретарь Блум преувеличивает мою популярность. Среди пальтов я считаюсь злостным прогульщиком, самовлюбленным сукиным сыном, спихивающим грязную работу на других. Если честно, я их понимаю.
Блум задумался, а Кардель опять откинулся на стуле, избавив секретаря от готовой мало ли чем обернуться близости, и, постаравшись изо всех сил унять рыкающие нотки, тихо сказал:
— Один Бог знает, как многим я тебе обязан, Блум. И ему же, всесильному нашему Господу, ведомо, как мало у тебя причин быть ко мне благосклонным. Но сейчас… нижайше прошу, дорогой мой Исак. Нижайше. С медом и патокой.
— Ну хорошо. Считай, что это одновременно заявление с просьбой освободить тебя от всех поручений.
— Не понял. Каких еще поручений?
— Эмиль. Тебе, возможно, и неизвестно, и мне очень жаль, что именно я сообщаю тебе гадкие новости. Его контракт аннулирован. Со вчерашнего дня. Он теперь в управлении персона нон грата. Все его полномочия отозваны. Боюсь, то же самое касается и тебя.