Он поднялся по замшелым ступеням крыльца и вошел в холл. Узнал оленьи рога на стенах, плиточное покрытие в шахматную клетку, величественную лестницу из двух пролетов с каменными перилами, лестничную площадку второго этажа, нависающую над холлом, и, самое главное, узнал запах — этот запах подземелья, сырого дерева и перезрелых фруктов. Рядом послышались дядины шаги и восклицания Раймонды.

— Взгляните-ка! Стол весь заплесневел… Да и обои тоже… Вы только посмотрите!

Реми молча пересек холл и начал подниматься по лестнице. Перила оказались ледяными, подошвы Реми оставляли след в пыли. Над ним еще властвовала какая-то плотная тень, его охватило смешанное чувство тревоги, любопытства и заброшенности. Вот и второй этаж. Реми увидел три двери: первая вела в его комнату, а следующие две — в комнаты отца и мамы. По другую сторону лестничной площадки были комнаты дяди и Раймонды, а также комната для гостей, которая всегда пустовала. У семейства Вобрэ некому было гостить. Реми приблизился к перилам, возвышающимся над холлом. Внизу, под ним, прошла Клементина. Направившись к входной двери, она дважды позвала: «Реми… Реми…» Он смотрел вниз, на плитки: они слабо мерцали, точно вода в колодце. Слегка наклонясь, Реми разглядел свое отражение, и на плечи его навалилась мрачно-торжественная тишина. Он в испуге отпрянул. Какая пустота разверзлась перед ним! Реми показалось, что нечто подобное он уже испытывал… Да-да, совершенно точно… Он наклонился; что-то стучало в темноте — маятник стенных часов… Но нет, ему, должно быть, все это почудилось: никакого маятника нет и ничто не нарушает мрачную тишину дома. Надо обязательно раскрыть, распахнуть все настежь, впустить сюда воздух и свет, изгнать это запустение и тишину. Реми поспешил в свою комнату, распахнул ставни. На нижней ступеньке крыльца стояла Клементина — она подняла голову, помахала сухонькой рукой.

— Как ты меня напугал… Сейчас же спускайся… Комнатами я займусь позже.

Итак, все в порядке! Реми еще раз окинул взглядом свою комнату. И как это он раньше мог быть доволен такой убогой обстановкой: вздувшиеся обои, узкая маленькая кровать с непомерно большой красной периной, засиженное мухами зеркало, на потолке возле окна — большое желтоватое пятно. Воздух в комнате стоял холодный и какой-то липкий. Реми впервые подумал о том, что когда-нибудь он станет хозяином и сможет продать имение. Он вздохнул глубже, закурил сигарету и вышел из комнаты. Где-то внизу бранился дядя Робер.

— Ну конечно, что-то сломалось, — говорила Клементина.