— Нет, не всё. Он держит в руках все нити. Убери его и вся гнилая система рухнет. Один человек способен превратить весь мир в ад. И один человек может всё исправить. И этот человек — я.

Голос по радио вопил от восторга: «Вот! Лодка причалила, и я вижу, как канцлер Гитлер начинает выходить из…»

Тони вскинул винтовку.

— Не надо! — крикнул Сэм.

Брат не повернулся.

— А то, что? Пристрелишь меня? За что? Потому что это твоя работа? Твой долг?

Ещё шаг ближе.

— Ага, это моя работа и мой долг. Спасение этого ублюдка освободит Сару и Тоби. Бросай винтовку!

— У нас у всех свои роли, — пробормотал Тони. — Прости, но моя важнее. Ты можешь ходить по краю, руководить станцией «подземки», но, когда доходит до дела, я всё сделаю, как надо.

Тони прижал приклад к плечу, а комментатор произнёс: «… причал. И, вот, Гитлер впервые ступил на американскую землю, он спешно идёт к коменданту военно-морского порта…».

Тони склонился над прицелом.

По ушам Сэма ударил грохот выстрела из револьвера.

Револьвер дёрнулся в ладони.

Винтовка упала на пол и Тони осел.

Сэм подбежал к брату, опустился на колени, а Тони, не веря, смотрел на него, лицо его было белым от шока.

— Ты…

— Твою мать, Тони, — сказал Сэм, его собственное лицо было мокрым от пота.

Он принялся расстёгивать пальто и рубашку Тони, радио продолжало бормотать, на лестнице слышались торопливые шаги. Тони ухватил Сэма за запястье.

— Ты смог… Поверить не могу… Тебе хватило духу…

Сэм рванул полы рубахи, во все стороны полетели пуговицы.