Пламя быстро охватило бумаги, и Кларенс спешно бросил их в мусорку. К зеленому полотну палатки потянулись клубы дыма.

Кларенс убрал зажигалку в тумбочку, задвинул крышку, и снял очки.

— Все эти годы, пока я был под прикрытием, Сэм, ты хорошо со мной обращался. Каждый раз, когда мы виделись. Не как прочие твои коллеги, которые думали, раз я дурачок, идиот, то меня можно игнорировать, издеваться надо мной или грубить… Короче, то, как ты обращался со мной день за днём, месяц за месяцем, год за годом, говорит мне о том, какой ты человек. А не то, что изложено в этих документах… которых, конечно же, больше не существует.

Легионер взял перьевую ручку.

— Ты хороший парень, Сэм. Только убирайся нахер с глаз моих, лады?

Сэм именно так и поступил.

* * *

За пределами временных строений на месте футбольного поля, у забора собралась небольшая толпа, в поисках друзей или членов семей. Пара человек посмелее даже переругивалась с легионерами, охранявшими ворота. Сэм шёл вперёд, размышляя о свалившейся на его голову удаче.

Когда он подошёл к «Паккарду», кто-то коснулся его руки и раздался знакомый голос:

— Сэм? Сэм?

Это была Донна Фитцджеральд, её лицо осунулось, глаза опухли.

— Донна… что случилось? — спросил Сэм.

— Ларри… его взяли… я знаю лишь то, что он где-то здесь.

— В чём его обвиняют?

Она шмыгнула сопливым носом.

— Кто ж знает? Какая разница? Он ничего не делал с тех самых пор, как вернулся из лагеря, просто, спал, ел, а теперь его снова забрали. О, Сэм. — Она всхлипнула. — Ты можешь мне помочь?

Грудь сдавило льдом.

— Прости, Донна, но я всего лишь местный коп, а он под федеральным обвинением. Я ничего не могу поделать.

— Но я видела, как ты без проблем ходил по лагерю.

Сэма разрывало на части. Он от всей души желал помочь старой подруге, но нужно было идти. Нужно ещё столько сделать, то, о чём он не мог никому рассказать, и даже позволить себе как следует обдумать.