Три дня назад в Матозиньоше я наткнулась на запертую дверь и испытала что-то вроде облегчения. Выйдя из сада, где по углам торчали яблони, будто колышки землемера, я прошлась по улице и завернула в бар, чтобы вызвать такси. Бармен сразу выключил телевизор и сказал, что хотел посмотреть игру, но предпочтет разговор с незнакомой красоткой. Я даже засмеялась от неожиданности. Меня давно никто так не называл – linda garota, так окликают в южных деревнях, к тому же я выглядела дурно, оделась попроще, чтобы не привлекать внимания.

Я пыталась расспросить бармена о Гарае, но он только плечами пожимал – мол, уехал, и все тут. Правда, согласился позвонить, если хозяин дома вернется, записал мой телефон на салфетке и сунул ее под барную стойку. Я была уверена, что бармен забыл обо мне, хотя деньги за услугу он милостиво принял вперед. Даже растерялась немного, когда нынче вечером услышала его голос: это Рене из бара «Рене», помните меня?

Бармен сказал, что в доме горит свет, но железные ставни закрыты. Свет видно через щели в ставнях, и он какой-то странный, перемежающийся, как будто там ходят с фонариком. Самого Гарая он не видел, но я знала, что тот живет бобылем, и больше там быть вроде как некому. Я повязала на голову платок, надела огромный, как палатка, плащ садовника и вызвала такси.

Теперь я не так сильно хотела видеть Гарая, как несколько недель назад. Но выхода у меня не было: все полетит кувырком, если он придет в галерею и устроит скандал. Он вернулся именно сегодня, за день до закрытия аукциона, вряд ли это случайное совпадение. Ты ведь сам всегда говорил: при помощи совпадений Бог сохраняет анонимность. А я до сих пор тебе верю!

Радин. Пятница

Овсянка ему надоела, так что на завтрак были сухие абрикосы, найденные в трюме. Он читал книгу Кристиана, облизывая пальцы, чтобы перевернуть страницу, но клавиатура все равно стала липкой. «Уходя из родительского дома, я первым делом побрился. Отец даже не понял, что я уезжаю навсегда. Оторвался от своих словарей и посмотрел на меня оловянными глазами: уходишь? Купи турецкий йогурт и молока. Турецким йогуртом был заставлен весь холодильник, но он все боялся проснуться и не найти себе завтрака. С отцом у меня не было отношений. Что такое вообще – отношения? Бывают горячие, как графин на солнечном подоконнике. Острые стеклянные грани искрятся, солнце поймано и лежит на дне апельсиновой стружкой. А бывают такие, что, сколько ни лей вина, сколько веселья ни трать, сколько слов ни проматывай, все упирается в кирпичную стену, в брандмауэр и в пожарный гидрант».